Да, с некоторых пор мы с управляющим были на «ты», что мне нравилось не в пример больше того надуманного пиетета, с которым раньше ко мне относился Гамильт.

– Напишу, – вздохнула я. – Ты же сказал, что у меня есть конкретный повод.

Я взяла чашку и отпила порядком подостывшего чая. Близился юбилей короля, который, если верить Гамильту, должны были праздновать с таким размахом, что его бы запомнила вся Алафлия. И это могло стать поводом для того, чтобы выехать в столицу на весьма законных основаниях. Жена военачальника не должна была пропускать такого события – об этом прямо мне сказал Гамильт.

Он, а не Мирогаст…

– Конечно, есть, – заверил меня управляющий. – А вообще, как ты знаешь, я советую написать официальное письмо. Ведь господин Андор, ответив на него согласием, даже не будет понимать, с чем именно ему придётся иметь дело.

Гамильт посмотрел на меня многозначительно. Я знала, о чём он. За это время ко мне в Лидицию даже матушка с отцом и сёстрами не наведались. Потому моё преображение было своего рода тайной для всех. И обратись я сейчас к Мирогасту с желанием начать выезжать в свет, он наверняка отмахнётся и решит, что ничего страшного в этой просьбе не имеется. Этот козырь мог сыграть на моей стороне.

– Хорошо, ты прав, Гамильт, – кивнула я, отпивая ещё глоток чая.

Хотелось вскочить и бежать к бюро, чтобы как можно скорее написать послание Ястребу. Но вместо этого я обратилась к управляющему и Кати:

– Так что там ещё выдал господин Сурдэ?

У Мирика начали резаться крылья. Это событие настигло нас всех так внезапно, что я даже забыла об отправленном Мирогасту послании, где уведомляла его, что непременно собираюсь посетить столицу на празднование юбилея короля.

– У него жар, – простонала я, коснувшись сухого носа питомца. – Такого никогда не было.

– У него режутся крылья, – озвучил очевидное деф. – Так бывает, когда у Аласов случается взросление.

Джей отлетел в сторону и устроился на диване, сложив руки перед собой.

– У Аласов? – уточнила я и приложила руку к вздымающемуся боку своего маленького Мирослава.

– Именно, – кивнул деф. – Разве Катрина не рассказывала тебе о них?

Он метнул взгляд в сторону застывшей неподалёку Кати. Та передёрнула плечами, при этом оставаясь беспристрастной.

– Я и предположить не могла, что эта мелочь может быть Алосом! – воскликнула она и сложила руки на груди.

Так-то оно так… вот только моему питомцу это незнание никак не помогало.

– Кто такие Алосы и почему ему так плохо? – спросила я, обращаясь преимущественно к Джею.

– Алосы – крылатые псы. А плохо ему потому, что пока у него не прорежутся крылья, он будет испытывать лихорадку, – отрапортовала Катрина вместо моей личной смерти.

Спасибо хоть на этом, теперь у меня имелись крупицы знания о том, кого едва не утопил Гамильт. Я мысленно перенеслась в тот день, когда он нёс Мирика бог ведает куда. Надо будет хорошенько тряхануть управляющего и выяснить, случайностью ли было появление у меня этого щенка, или нет. Но пока я не желала об этом думать.

– Ему совсем плохо, – ужаснулась, когда Мирослав вздрогнул, вытянулся в струнку и вдруг затих.

– Это нормально, – заверил меня Джей, и я, после некоторого сомнения, позволила себе расслабиться.

Я прикрыла глаза и, поколебавшись, перестала метаться туда-сюда. Лучше бы уж родила троих детей и у них всех разом сейчас резались зубы! Ей-богу!

– Скорее бы это закончилось, – выдохнула и отошла к дивану, на котором присела рядом с дефом.

– Завтра-послезавтра максимум. И нет, он не умрёт. В этом вопросе можешь мне верить, – сказал Джей и я устало положила голову ему на плечо.

– А потом он будет каким-нибудь супер-крутым собакеном, да? – пробормотала сквозь сон.

Всё же от Ольги во мне до сих пор было слишком много всего.

– Потом он будет просто твоим Алосом, – мягко ответил Джей и, по-дружески потрепав меня по плечу, добавил: – Спи.

Я гуляла по прекрасному персиковому саду. Сейчас эти деревья цвели пышным цветом, при этом благоухая так, что моя, ставшая родной Лидиция буквально утопала в этом аромате. Знаете то чувство, когда смотрите, скажем, на окна родного дома, – ну, или особняка – в которых горит тёплый свет, а сами умиляетесь тому, как вам хорошо и уютно это лицезреть? Так вот – когда я ночью прогуливалась по одной из аллей сада, испытала именно это ощущение. Я и заснула-то, испытывая его, в охапку с Мирославом, который, запрыгнув на лавку, на которой я устроилась, и, взмахнув прорезавшимися крыльями, утробно заурчал, выражая полное приятие меня.

Проснулась от того, что луч солнца – здесь оно именовалось Солосом, но мне никак не удавалось к этому привыкнуть – коснулся моей щеки.

Зевнув, я убрала руку, что всё это время прижимала ко мне Мирика, и скомандовала:

– Гулять!

Мирослав, довольный открывшейся возможностью побыть на свободе, умчался на лужайку, я же, поднялась со скамейки и, привычно потянувшись, решила сделать зарядку.

Глядя одним глазом за Мириком, который мог унестись к дому и перебудить всех его обитателей, я прогнулась в спине. Затем завела руки за затылок и склонилась в правый бок. Следом – в левый, при этом испытывая тягуче-болезненно-сладкое ощущение в каждой мышце, в каждом суставе.

И так и замерла, вновь перегнувшись назад, когда услышала тот голос, который прозвучать в Лидиции был не должен:

– Госпожа… могу я присоединиться к вашему утреннему моциону?

Мне в лицо бросилась краска. Я так и видела, как покраснела, пунцовея, словно свёкла.

– Хотите сделать зарядку?

О, Клара! Как ты вообще это выдала, когда у тебя язык к нёбу прилип?

Я повернулась к Мирогасту – а это был он, да ещё и с видом «нарисовался-не сотрёшь» – и вопросительно на него взглянула. Сама же искала на его лице следы удивления, но не находила! Он вообще воспринял новую меня так, как будто только и делал, что женился на женщинах ста пятидесяти килограммов, они за год худели и донельзя хорошели, а Ястреб уже научился с этим жить.

– Если в вашей компании, то хочу, – сверкнув глазами и белоснежной улыбкой, ответил Андор и вдруг, встав рядом, вытянул руки вперёд. – Кстати, что-то не могу припомнить, чтобы мы с вами когда-то встречались, – вдруг выдал он и я округлила глаза.

Чего мне стоило начать делать упражнения, которые, к слову, Мирогаст принялся повторять за мной со всем усердием, знал только Святой Оливер. Мой муж меня не узнал! Господи, как такое вообще было возможно?

– Да? Ну-у-у… я видела вас пару раз на балах, но где вы, а где я? – поджав губы, произнесла томно, как наверняка бы это сделала Молюшка.

Повернулась в левую сторону, а Андор – в правую. Мы встретились глазами. Во взгляде напротив мелькнуло что-то странное, особенно когда Ястреб остановился взглядом на моих губах, а потом – скользнул им к декольте.