Существует много подобных историй, и все они иллюстрируют поразительную специфичность болевых воспоминаний и их тенденцию всплывать на поверхность вскоре после ампутации. Если это так, вероятность возникновения фантомных болей можно снизить с помощью одного-единственного укола: достаточно ввести анестетик в ампутируемую руку непосредственно перед операцией. (Это было испробовано с некоторым успехом.)

* * *

Боль является одним из самых малоизученных чувственных переживаний. Она — источник великой фрустрации как для пациента, так и для врача и может принимать самые разные формы. Одна особенно загадочная жалоба, которую врачи часто слышат от больных, состоит в том, что время от времени фантомная рука сжимается в кулак, причем ногти впиваются в ладонь со всей яростью профессионального боксера, готового нанести сокрушительный удар.

Роберт Таунсенд, умный пятидесятипятилетний инженер, потерял левую руку на 15 сантиметров выше локтя из-за рака. Когда я увидел его через семь месяцев после ампутации, у него была яркая фантомная конечность, которая часто непроизвольно сжималась в кулак. «Мои фантомные ногти как будто впиваются в мою фантомную ладонь, — пожаловался Роберт. — Боль невыносимая». Даже при всем желании он не мог разжать невидимые пальцы, чтобы облегчить спазм.

Мы подумали: а не поможет ли Роберту наш зеркальный ящик? Как и Филипп, Роберт засунул в ящик руку, чтобы ее отражение наложилось на фантом, и, сжав настоящий кулак, попытался разжать обе руки одновременно. В первый раз он воскликнул, что фантомный кулак разжимается вместе с настоящим — и все благодаря зрительной обратной связи. Боль исчезла. В течение нескольких часов все шло хорошо, пока не возник новый спазм. Без зеркала фантом пульсировал от боли минут сорок, если не больше. Роберт отнес ящик домой и каждый раз, когда в фантоме возникал спазм, пробовал один и тот же трюк. Если он не использовал коробку, он не мог разжать кулак, несмотря на все усилия. Если он использовал зеркало, рука разжималась мгновенно.

Мы опробовали эту методику более чем на дюжине пациентов, и в половине случаев она сработала. Обычно пациенты брали зеркальную коробку домой: всякий раз, когда возникал спазм, они засовывали в нее здоровую руку, и спазм проходил. Но лекарство ли это? Трудно сказать. Боль, как известно, восприимчива к эффекту плацебо (силе внушения). Возможно, лабораторная обстановка или харизматичный эксперт по фантомным конечностям — все, что нужно для устранения боли, и зеркала тут ни при чем. Решив проверить эту возможность, мы дали одному пациенту безобидный аккумулятор, который генерировал электрический ток. При возникновении спазмов наш испытуемый должен был крутить регулятор до появления покалываний в левой руке (настоящей). Мы сказали ему, что это поможет ему восстановить произвольные движения в фантоме и избавит от спазмов. Кроме того, мы заверили его, что прибор уже помог многим больным с аналогичной проблемой.

Он сказал:

— Правда? Ух ты, как только приду домой, сразу попробую.

Через два дня наш пациент вернулся, явно раздраженный.

— Бесполезно, — воскликнул он. — Я пробовал пять раз, но этот ваш «чрезкожный электрический стимулятор» не работает. Я включил его на полную мощность, хотя вы просили этого не делать.

Я дал ему зеркало, и он смог мгновенно разжать фантомную руку. Спазмы были устранены, а вместе с ними и ощущение ногтей, впивающихся в ладонь. Если задуматься, уму непостижимо. Вот человек без руки и ногтей. Как могут несуществующие ногти, впивающиеся в несуществующую ладонь, вызывать сильную боль? А главное, почему фантомный спазм устраняет обыкновенное зеркало?

Давайте посмотрим, что происходит, когда премоторная и моторная кора отправляют команду сжать кулак. Как только ваши пальцы сгибаются, через спинной мозг начинают поступать сигналы от мышц и суставов: «Хватит, достаточно. Еще чуть-чуть, и будет больно». Эта проприоцептивная обратная связь активирует тормоза автоматически, с удивительной скоростью и точностью.

Однако если конечность отсутствует, такая амортизирующая связь невозможна. Как следствие, мозг продолжает слать сообщения «сжимай, сжимай». В результате моторный выход усиливается еще больше (ничего подобного вы и я никогда не испытывали). Перегрузка или «ощущение усилий» сами по себе могут переживаться как боль. Зеркало работает, потому что обеспечивает зрительную обратную связь, требующую разжать кисть, и спазм проходит.

Но почему ощущение впивающихся ногтей? Только представьте, сколько раз вы на самом деле сжимали кулак и чувствовали, как ваши ногти впиваются в ладонь. Эти случаи, должно быть, создали в вашем мозге так называемую хеббовскую связь между моторной командой сжать кулак и безошибочным ощущением «впивающихся ногтей», так что вы легко можете вызвать этот образ в своем уме. Но даже если вы можете довольно живо представить, как ногти впиваются в ладонь, на самом деле вы не испытываете никаких ощущений и не говорите: «Ой, это больно». Почему нет? Причина, я полагаю, кроется в том, что у вас настоящая ладонь, а кожа на ладони говорит, что боли нет. Вы можете представить ее, но вы ее не чувствуете, ибо у вас реальная рука, отправляющая реальную обратную связь, а в столкновении между реальностью и иллюзией реальность обычно выигрывает.

Однако у таких людей, как Роберт, нет ладони. В мозг не поступает никаких аннулирующих сигналов, которые могли бы подавить сохраненные воспоминания о боли. Когда Роберт воображает, что его ногти впиваются в руку, он не получает противоречивых сигналов с поверхности кожи, говорящих: «Роберт, тупица, нет здесь никакой боли». В самом деле, если сами двигательные команды связаны с ощущением впивающихся ногтей, вполне возможно, что усиление этих команд приводит к соответствующему усилению сопутствующих болевых сигналов. По всей вероятности, именно поэтому боль настолько сильная.

Какой же вывод можно сделать из подобных рассуждений? Даже мимолетные сенсорные ассоциации, например ассоциации между сжиманием кулака и впиванием ногтей в ладонь, представляют собой перманентные следы в мозге, которые обнаруживаются только при определенных обстоятельствах — в данном случае переживаются как боль в фантомной конечности. Более того, предполагается, что боль — это мнение о состоянии здоровья организма, а не просто рефлексивный ответ на травму. Не существует прямой горячей линии от болевых рецепторов к «центрам боли» в мозге. Зато различные мозговые центры (особенно те, которые связаны со зрением и осязанием) постоянно взаимодействуют между собой; в результате один вид разжатого кулака, передаваясь по каналам обратной связи, может заставить человека почувствовать, как кулак разжимается, и устранить иллюзорную боль в несуществующей руке.

Если боль — иллюзия, возникает вопрос: насколько сильное влияние оказывает зрение на наши субъективные переживания? Чтобы это выяснить, я провел весьма дьявольский эксперимент на двух моих пациентках. Едва Мэри вошла в лабораторию, я попросил ее поместить фантомную правую руку в зеркальный ящик. Затем я попросил ее надеть серую перчатку на левую руку и вставить ее в ящик с другой стороны. Убедившись, что ей удобно, я поручил одному из аспирантов спрятаться под занавешенным столом и засунуть в коробку левую руку (тоже в перчатке). Ящик был устроен таким образом, что, когда Мэри смотрела внутрь, она видела не свою левую руку, а левую руку аспиранта (которая в перчатке выглядела точь-в-точь, как и ее собственная), а также ее отражение в зеркале. Когда аспирант сжимал кулак или касался указательным пальцем подушечки большого пальца, Мэри чувствовала, что ее фантом движется. Как и в случае с нашими предыдущими пациентами, зрительной информации было достаточно, чтобы обмануть мозг и заставить его ощутить движение в фантомной конечности.