Я знала.

– Катерина указала, что виноваты трагическое стечение обстоятельств, непредсказуемость динамического разрушителя и человеческий фактор. А вашим действиям присвоила наивысшую оценку. Признаться, именно это и стало вашим пропуском в Аннонквирхе.

Анна перебрала бумаги.

– Но похоже, вы не оправдали надежд госпожи Вольц. Преподаватели академии отмечают вашу незаинтересованность в обучении и низкий уровень силы.

– Я уже говорила, что побывала в разрушительной воронке. Потому развитие моего Духа остановилось. И это еще не худший вариант. Не будь на моей руке браслета, последствия оказались бы куда ужаснее. Вы ведь знаете, что случилось с остальными людьми. Кем они стали. Все они.

Анна свела брови, глядя на меня. Некоторое время мы обе молчали.

Тот день назвали величайшей трагедией Нью-Касла, кое-кто даже поговаривает, что он войдет в историю Империи. Я думаю – вряд ли, потому что после того, как новости о событии в чайной всколыхнули страну, о нем говорить перестали. Приехавшие из северной столицы инквизиторы довольно быстро засекретили все данные о произошедшем.

Но я-то знала правду.

Потенциал разрушителя оказался динамическим, чего никто не ожидал. Подобное случилось лишь раз за всю историю Империи, и тот человек едва не погубил наш мир.

К тому же в несчастливом «Клевере и розе» одновременно оказалось несколько молодых миротворцев с только что установленными нейро-панелями. И в очень дурном расположении духа. Дамир в тот день узнал о смертельной болезни матери и получил отставку у девушки, с которой собирался связать свою жизнь. Джема кипела от ненависти ко мне и неразделенной любви.

А я… я просто была собой. Самоуверенной и избалованной Кассандрой Вэйлинг. Виновницей трагедии в Касле, его проклятием.

В тот день погибло или изменилось несколько десятков человек. Все, кто был в чайной, солдаты и случайные прохожие. Выпускники колледжей и влюбленные парочки, гуляющие поблизости. Все они стали жертвами разрушительной воронки. Те, кто остался жив изменились так, что их отправили в место, о котором не говорят – в Пески. От меня это скрывали, но я давно научилась подслушивать. Потенциал разрушения на Алее цветущей вишни в Касле достиг восьмого уровня. Невероятно. И ужасно…

Аллеи больше не существует. Осталось лишь пепелище и искорёженные черные деревья.

– Вернемся в тот травмирующий день.

Как будто я из него выходила.

– День происшествия с разрушителем. Дамир Норингтон и Джема Ржаник тоже были в той печально известной чайной. И вы говорили, – пошелестела записями Анна. – Говорили, что просили Джему о помощи. Когда поняли, что не сумеете нейтрализовать низкочастотную волну. Но Джема Ржаник вам не помогла. Вы злитесь на нее за это?

– Нет, – медленно ответила я. – Джема растерялась и испугалась. Ее можно понять.

– Либо она осознанно не захотела вам помогать. После происшествия вы утверждали именно это. И еще грозились убить и госпожу Ржаник, и господина Дамира, который усугубил конфликт. Вы грозились убить всех, кто там был. Даже вашего отца.

Я тяжело втянула воздух. Пальцы заледенели настолько, что я их не чувствовала. В висках стучало.

– Тогда я была не в себе. Но это в прошлом. Я все осознала и никого не виню. Я совершила ошибку, но я была совсем юной, мне едва исполнилось семнадцать. Я многое не понимала. Это все в прошлом, госпожа Левкой.

– И даже то, что Джема и Дамир теперь вместе, вас не беспокоит?

– Я за них рада, – проникновенно ответила я.

– Рады?

– Да. Они сумели выстроить свою жизнь, несмотря на то, что произошло в Касле. Надеюсь, они будут счастливы.

– А что насчет вас, Кассандра? Вы счастливы?

Я подняла голову, твердо встречая взгляд менталиста.

– Еще нет. Но я стремлюсь к этому, миссис Левкой. И уверена, однажды у меня это получится. Конечно, если вы дадите мне шанс и оставите в Академии. Я знаю, что у меня ничтожная Сила Духа, всего второй уровень. И из меня не получится сильный миротворец. Но я буду стараться.

– Пока вы не слишком усердны в учебе, Кассандра, предпочитая предаваться развлечениям.

– Да, – я встретила взгляд Анны, гася внутри раздражение. Искренность подкупает. А признание собственного несовершенства – вдвойне. Особенно перед теми, кто себя-то точно считает непогрешимыми и безупречными. Кто целую стену в своем кабинете посвятил собственным наградам и достижениям. Просто алтарь, а не стена! О да, такие, как Анна, втайне считают себя почти божествами. Или не почти? И снисходительность к неудачникам типа меня дает им ощущение собственной важности и исключительности. Так почему бы этим не воспользоваться? – Это так. Возможно, я слишком избалована и не люблю учиться. К тому же… я почти лишена Силы Духа. Но Академия стала моим домом. Это мой шанс на достойное будущее.

Анна слегка поморщилась.

– Что ж… Думаю, я услышала все, что хотела, наш сеанс окончен, Кассандра. Свой отчет я направлю ректору и вашему куратору. Это ведь Дамир Норингтон, не так ли?

Я кивнула, и госпожа менталист слегка улыбнулась. Наверное, ее веселил этот факт.

– Да, удивительно способный молодой человек. Очень перспективный. Ну что ж, Кассандра, вы можете идти.

Я встала и оправила юбку скромного серого платья с круглым воротничком и рядом костяных пуговиц. Пришлось перерыть весь гардероб, чтобы отыскать подобную безвкусицу. Понятия не имею, зачем и когда я вообще его купила. Двинулась к двери – и тут в спину ударил еще один вопрос.

– Ах да, Кассандра. Тот разрушитель. Вы так и не произнесли его имени. Как его звали?

Канарейка зависла над жердочкой. Капля воды застыла над водопадом. И блик на очках остановился в точке сожранной Силой секунды.

Я обернулась с извиняющейся улыбкой.

– Увы, я не помню его имени, госпожа Левкой. Мне говорили, что мой разум предпочел избавиться от этого травмирующего воспоминания. Я забыла это имя.

Анна кивнула, принимая ответ.

И я наконец покинула ее кабинет. Из башни вниз вела узкая винтовая лестница, стертые тысячами ног ступени блестели в желтом свете ламп. Но я предпочла двинуться не вниз, а наверх, и уже через несколько минут оказалась на круглой открытой площадке, окольцованной низким каменным парапетом.

Ученики Академии называли это место Башней самоубийц, пересказывая страшную легенду о десятке несчастных, сбросившихся отсюда вниз. Кто-то утверждал, что дело в неразделённой любви, иные верили в проклятие, тяготеющее над башней и манящее каждого, кто сунется сюда, чтобы познакомиться с бездной. Зимней ночью, сидя в общей гостиной Академии и грея пальцы о горячий облепиховый сбитень, каждый ученик с удовольствием слушал россказни о невинных девах, летящих в пропасть. И всегда находились те, кто утверждал, что видел тех призраков собственными глазами.