Потом опять-таки целуемся, но не как в ЗАГСе, а… ну в общем, я на камне полулежу, а он на мне… тоже полулежит. А у меня ножки из вороха кружев торчат, в туфельках, беленьких… Кстати, эта фотка самой большой популярностью у народа пользовалась: комментариев – море, лайков – тьма.

– Глеб, ты… – начала было я, но… банально не нашла слов. Приличных.

– Зато теперь тебе не придется выбирать между шефом и любовником, – улыбнулся гад. – Последняя фотка, скажи, клевая?

Он подарил еще одну улыбку и поднялся – сидел, кстати, на моем столе. Осторожно огибая многочисленные букеты, подаренные коллегами и присланные всеми остальными, кто фотки видел, пробрался к барному шкафу.

Бабахнуло. Пробка ракетой взмыла вверх, ударилась в потолок и благополучно приземлилась в охапку алых роз.

– Глеб, я тебя убью, – приличные слова, наконец-таки, нашлись. – Задушу. Во сне.

– Надеюсь, ногами душить будешь? – нагло подмигнул шеф и, подхватив бокалы, поспешил обратно…

Бокал я, разумеется, приняла. И даже выпила, и опять залпом. Вообще хотелось попросить чего-нибудь покрепче, но… «брютом» при желании тоже напиться можно, верно?

– Глеб, мы оба знаем, что этой свадьбы не было.

– Почему не было? – ухмыльнулся зеленоглазый.

В следующий миг на клаву ноутбука лег гербовый листок – «Свидетельство о регистрации брака». Что примечательно, он был заламинирован. Черт, неужели я настолько предсказуема?!

– Глеб, это подделка.

– Нет, розочка, все настоящее.

С этими словами мне предъявили… мой паспорт. Правда его в руки не дали, потому что там защитного пластика не наблюдалось, а желание вырвать страницу со штампом явно на моем лице проступало.

Я тихонечко зарычала, подставила бокал, чтобы еще налили, потом кивнула на фотки, вот только Глеб перебил:

– Не монтаж, розочка. И даже не фотошоп.

– Но как?

– Да какая разница, – пожал плечами он. – Просто смирись, и все.

– Это нечестно.

– Почему? – Он удивился так искренне, что даже я поверила. На секунду, ну или полсекунды… – Розочка, ты сама говорила, не я тебя выбрал. Тебя мне навязали. Ну а это, – он щелкнул пальцем по крышке ноута, – мой выбор. Мы квиты.

– Мы?!

– Но ты же знала, к кому идешь. – Шеф опять улыбался. – Возможно, тебе не сказали, что я инкуб, но обо всем остальном…

– Мне ничего не сказали! – Я все-таки сорвалась, все-таки закричала. Несмотря на то что интуиция настоятельно просила заткнуться.

– Не смеши. При смене реальности согласие главного объекта обязательно, иначе мы имеем бешеное сопротивление материи, которое увеличивает затраты энергии минимум в два раза.

Э… Кто-нибудь что-нибудь понял? Лично я – нет.

– Глеб, я не знала!

– Что, даже о моем материальном положении не спросила? – делано удивился хам, мерзавец и самодур в одном флаконе. – Прости, не верю.

Стало обидно. Очень-очень. Почти до слез.

– Козел ты, Глеб, – резюмировала я и демонстративно уткнулась в ноут. Свадьба свадьбой, а работу никто не отменял.

Несколько минут в кабинете царила тишина – ну если не принимать в расчет бешеный стук клавиш – я новую дату заседания рабочей группы по безопасности согласовывала и дату заседания по план-факту.

– Кри-ис… – позвал зеленоглазый. – Кри-ис, что ты обо мне знала, когда соглашалась?

Я промолчала. Ну на фиг эти разговоры. Тем более интуиция категорически против.

– Крис, я серьезно.

Я тоже серьезно. Говорю же – интуиция против.

– Все правильно, – сказал шеф неожиданно. – Молчи. Иначе реальность прогнуться может, баги вылезут.

Черт! А он на русском разговаривать может?!

– Но хоть какой-нибудь знак подай, а? – сказал и тут же продолжил, причем очень хмуро: – Инициатором сделки была не ты, это очевидно. Тебе предложили нечто, без чего на тот момент было невыносимо тяжело или просто очень хотелось. Что это было, Крис? Деньги, положение в обществе, умопомрачительный секс? Или ты из тех, кто грезит Бермудскими треугольниками, тайными обществами и прочей фигней? Чего ты просила, Крис? Или кого?

Интуиция по-прежнему была против, но я все-таки ответила:

– Бесчувственного урода.

– Крис…

Ну хоть не розочка!

– Кстати, почему ты меня розочкой называешь? – Отвлечься! Хоть как-нибудь, хоть чем-нибудь! Иначе точно расплачусь самым позорным образом.

– А почему нет? – выдержав ну о-очень долгую паузу, спросил Глеб. – Но если не нравится, могу в солнышко переименовать. Или в зайку. Или что там у вас, людей, принято.

Я глубоко вдохнула, захлопнула ноут и встала. Нет, не могу. Слишком круто для одной маленькой, чересчур наивной самозванки.

– Куда? – Глеб смотрел странно, но напряжения в его облике не было.

– Прогуляться.

К счастью, останавливать и требовать объяснений шеф не стал.

Я молча миновала два ресепшена, спустилась на первый этаж, прошла стеклянную вертушку. В лицо ударил порыв по-осеннему холодного ветра, в нем чувствовался смог, запах бензина, гнили и, как ни странно, свежесть. Дух города, в котором настоящей меня уже нет. Дух реальности, которую променяла на другую – призрачную и невероятно жестокую. Зато в очередной раз доказала, что являюсь дурой. А это, увы, не лечится…

Я сидела в сквере, расположенном возле нашего офиса, и мирно пила минералку. Четыре таблетки «персена» придушили надвигающуюся истерику, притупили чувства. Нет, до настоящего спокойствия как до Луны, но все равно лучше, чем было. Или это отсутствие в обозримом пространстве Глеба сказывается?

Впрочем, неважно. Все неважно. Даже эта свадьба, черт бы ее побрал, неважна!

Вопрос, что делать, – не стоит, и так все ясно. Уйти мне никто не даст, и вовсе не потому, что знаю больше, нежели положено. Просто я – уникум, неубиваемый источник пищи, девочка, способная не только отдавать, но и забирать.

Эту фишку Глеб сразу после разоблачения поведал. Но так как рассказ был совмещен с целованием моей груди, плавно перешедшим в очередной акробатический этюд, информация до сознания дошла с запозданием.

Дело в том, что энергия, которой питаются инкубы (равно как и суккубы, кстати) ресурс восполнимый, но восстановление идет крайне медленно. Тут как с обычным истощением организма – нужно время и «диета». Море и солнце, например. Множество новых приятных впечатлений, позитив и все в таком духе. А со мной все иначе… Я – восприимчива к энергии инкубов.

Смысл прост – во время близости инкуб тоже энергией фонтанирует, только она не такая, как у нас, иная, совершенно чуждая человеку. Нормальные люди эту энергию не воспринимают, а я впитываю, как губка. Вот и получается – ни тебе истощений, ни депрессий, ни даже усталости, которая любые постельные игры сопровождает. Обмен, е-мое. Симбиоз!