Мужчина кивнул головой и уверенной поступью двинулся прямо по коридору.

А мой начальник хмыкнул.

– Мужик. Уважаю!

– Благодарю вас, Егор Дмитриевич, но не стоило беспокоиться. – я чувствовала себя эмоционально выжатой. – Игнат с Ольгой Ивановной?

– Да. Поезжайте домой, Варвара и отдохните, а Ольга Ивановна проследит за малышом. Все равно вас пока не пустят к отцу.

Я кивнула головой, понимая, что он прав.

– Я подвезу вас.

Всю дорогу до дома я чувствовала на себе внимательный взгляд Егора Дмитриевича, который даже не пытался скрыть тот факт, что он меня разглядывает. Но мне было все равно. Я не догадывалась, чтобы это означало, даже думать об этом не хотелось. Но я желала, всей своей душой, желала увидеть отца, обнять его. Прижаться к нему крепко-крепко и сказать, что он самый лучший папа на свете! Поблагодарить его за все: за жизнь, за любовь, за то, как они воспитали меня с мамой. За поддержку, без которой я бы не выкарабкалась.

Слезы вдруг сами полились по щекам и не было сил удержать их. Потому что, все счастливые моменты с родителями начали проноситься перед глазами, окуная меня в водоворот воспоминаний, эмоций, чувств. Здесь были и походы на спортивную площадку, на которой папа обязательно подтягивался на турниках, и езда с ним на велосипеде, и поездки всей семьей в лес на шашлыки. А еще, дача! Папина страсть! Каждые выходные летом, мы мотались из города на дачу, где раньше стоял небольшой домик, располагался сад с грушевыми деревьями, отдельная зона с кустами самой разнообразной ягоды, много рядов с посаженной картошкой и привычными овощами. Мы всегда с собой брали вареные яйца, запекали картофель на углях, срывали свежий зеленый лук и обедали самой вкусной, самой полезной едой.

– Варвара. – раздался совсем рядом голос Егора Дмитриевича, но я не хотела поворачивать к нему лицо, потому что не желала, чтобы кто-то врывался в мои воспоминания. Они только мои. Мои и родителей!

Я резко вздрогнула, когда почувствовала, как крепкие мужские руки обхватили меня и с силой прижали к твердой мужской груди. Егор Дмитриевич развернул меня к себе, но я упорно прятала лицо, не желая поднимать голову. И от этих прикосновений, от его жалости, мне стало еще хуже. Я ревела навзрыд, не в силах сдержаться, не в силах остановить поток слез. Она стекали по лицу, капали на одежду начальника, но мне было все равно.

Потому что, было страшно. Страшного за самого родного человека.

Тепло шло от рук мужчины. Я чувствовала, как его большие пальцы поглаживали мои плечи, легонько сжимая, словно успокаивая. Эти объятия действовали магически, потому что, появилось ощущение опоры. Вдруг родилась надежда на кого-то, что выслушают и возможно помогут. Однако, слезы все никак не останавливались.

– Варенька, не плачьте. Все наладится, вы же слышали слова доктора. – голос Егора Дмитриевича звучал глухо, словно он был очень далеко от меня. – Ваш папа поправится!

А я лишь скулила как раненая волчица. Говорить не было сил.

– Варенька. – мужчина обхватил мою голову руками и приподнял ее, чтобы посмотреть мне в глаза. А я не хотела разжимать веки, не хотела видеть. Не желала ничего чувствовать.

Но тут случилось неожиданное. Я ощутила мужские губы. Легкие, почти невесомые поцелуи покрывали мои щеки, глаза, подбородок, словно пытались стереть слезы с лица.

Я распахнула глаза, не понимая, что происходит, и пытаясь сообразить, что вдруг стало с моим серьезным начальником. Егор Дмитриевич наконец прервал поцелуи и не отрывая от меня взгляда, произнес:

– Ну вот вы и перестали плакать.

Глава 18

И как это понимать?

Мысли разбежались, и связать воедино поступки и слова босса было сложно.

Он слегка улыбался, лишь только одними уголками губ, которые буквально на пару миллиметров поднялись вверх. Взгляд вроде бы вполне адекватного человека. Хотя…

– Егор Дмитриевич…

– Варвара, есть такая древняя техника отвлечения человека от чего-либо. – закатил глаза мужчина. – Перевести фокус внимания. Я всего лишь попытался успокоить вас.

Я даже тихонько выдохнула. Ну слава Богу!

Или нет?

Что я испытала, кроме шока конечно же, когда Егор Дмитриевич меня поцеловал? Мне было приятно. Очень нежно, невесомо, но дико приятно. Будто так и должно было быть.

Я понимающе кивнула головой, и действительно, слез больше не было. Но Егор Дмитриевич все так же продолжал меня держать в своих крепких объятиях, и похоже, его это совсем не смущало.

Автомобиль остановился буквально через несколько секунд, но мужчина и не думал меня отпускать.

– Варвара. – он замолк, дожидаясь пока я подниму на него свой взгляд. – У меня к вам большая просьба – не расстраивайтесь. Ваш отец пойдет на поправку, даже не сомневайтесь, а я сделаю все возможное, чтобы ему в этом помогли. Если вам захочется побыть одной, я предупредил Ольгу Ивановну, она присмотрит сегодня за Игнатом.

– Нет, что вы! – я решительно замотала головой. – Я… мне будет проще, если Игнат будет меня отвлекать. Он… замечательный мальчуган, который приносит свет в мою жизнь.

Егор Дмитриевич как-то странно посмотрел на меня, с легкой печалью и грустью, но одобрительно кивнул головой.

– Хорошо. Можете идти. Если что-то понадобится, не стесняйтесь Варвара, звоните мне сразу же.

Мужчина разжал руки, и я смогла высвободиться из его объятий. Но делать этого так не хотелось. Потому что он придавал мне чувство уверенности, спокойствия, защиты. Это были непередаваемые эмоции, которые… нравились. Их хотелось испытывать вновь и вновь, но конечно же, я понимала, что это все несбыточные мечты. Егор Дмитриевич мужчина не моего полета. Это тоже самое, что сравнивать воробья и орла – никогда они не будут близки.

Зайдя в квартиру, подивилась непривычной тишине, но слух уловил уверенный детский топот, раздавшийся вдали и с каждой секундой приближающийся ко мне.

Из коридора, прямиком в холл выскочил Игнат с оладушком в руке и с невероятным визгом, бросился ко мне.

– Мама! Мама!

***

Сегодня я впервые за две недели спокойно заснула. Мысли не метались, спокойствие овладело мной и внутри наконец, установилась гармония.

Столько всего произошло в моей жизни за такой короткий период. Всего-то чуть больше трех месяцев, а я теперь совершенно другой человек. Я ощущаю себя другой, воспринимаю этот мир по-иному, мыслю совсем не так, как прежде. Мир вокруг меня изменился.

Это хорошо. Определенно хорошо.

Пару дней назад папу выписали из больницы, и он пока живет в моей (считай родительской) квартире, и я строго настрого запретила ему даже думать о возвращении на дачу в ближайшее время. Лиза помогла мне нанять сиделку, благо зарплата это позволяла сделать, и даже заезжала в больницу, когда я была там. Мы говорили недолго, но ее поддержка была бесценна. И хотя папа упирался и был недоволен тем, что теперь у него есть “надсмотрщица”, но я настояла на своем. Доктор его похвалил и сказал, что отец был примерным пациентом и строго следовал всем указаниям, и понадеялся, что так будет и когда он вернется домой.