Удивившись его хладнокровию и злопамятности, я потеряла сознание.

Голова тяжелая. Невыносимо тяжелая. Дайте мне двух помощников, и тогда я буду жить. А если они будут светловолосыми ангелами с крылышками, я буду жить хорошо, а если...

— Лика... — донесся издалека голос.

Я перестала выдумывать причины и повернула голову. Я сидела на облачном стуле, и вокруг парил белесый туман. Он складывался в широкий, мощный тоннель, и именно оттуда звучал голос.

— Лика... Ты хочешь тортик? Вкусный, шоколадный, с завитушками...

Я пренебрежительно подернула плечиком. Вот еще. Я не сладкоежка. Нашли, чем приманить.

Сижу на стуле ровно.

— Лика... Дорогая, твои платья висят без хозяйки. Столько рюшечек, туфелек, блесточек...

Я смотрю вниз и вижу свои босые ноги. Мне итак хорошо. Зачем я буду носить ногомучительные каблуки? А платья? Зачем мне каждый раз переодеваться, если свободный белоснежный балахон приятен телу? К тому же, белый цвет очень идет мне. Не хочу платья и туфли.

— Вы не о том говорите, — раздался недовольный голос.

Голос показался знакомым. Откуда-то я его помню. Но вот чей он?

— Если ты, самодовольная девчонка, не явишься немедленно, я приду к тебе домой и нажалуюсь маме. Тебе влетит!

Мне это не нравится. Меня это беспокоит. Я нервно дергаю ножкой и вскакиваю. Хочу бежать в тоннель, остановить, воспрепятствовать, но подо мной не оказывается твердой поверхности — ноги проваливаются, и я в ужасе лечу вниз...

— Вот и пришла в себя ваша красавица, — довольно говорит кому-то низкий незнакомый мужской голос.

— Если бы я так боялся родительского гнева, сидел бы дома, — усмехнулся уже знакомый голос, и я мгновенно распахнула глаза.

Я лежу в незнакомой кровати, и надо мной склонились мужчины. Один — седовласый, в очках и белом халате. Доктор, наверное. А вот второй...

Я не удержалась и схватила его за челку.

— Выполняй мое желание, — хотела сказать грозно, но получилось лишь слабенько пропищать. Сил было немного, и я сосредоточилась из всех на Джуне.

— Эй, ты чего? — парень попытался вырваться, но я держала крепко.

— У нас на Земле есть поверье, — с каждым словом силы возвращались ко мне, — что у бога счастья — длинный чуб. И если он подошел к тебе, есть только один шанс ухватиться. Потому что затылок у бога — выбритый.

— Лик, ты, конечно, странная и упрямая, — Джун накрыл мою руку своей, — но это уже перебор. Я — не бог.

— Все равно ты должен мне желание, — упрямо сказала я.

Доктор рядом хихикнул, но сделал вид, что закашлялся.

— С чего бы это? Я тебя спас, — он медленно нагрел ладонь и стал поджигать мою.

Фокусник. Если думает, что испугаюсь — пусть обломается.

— А я поймала тебя. Так что обещай желание. И свидетель есть, — я скосила глаза на доктора.

Тот сделал вид, что смотрит на тумбочку у кровати, и его вообще здесь нет.

— После истощения бывает искривление в сознании? — обеспокоился Джун.

— Нет, она вполне вменяема, — улыбнулся мужчина.

— Тогда я расцениваю это, как домогательство, — возмутился парень, — а ну, отпусти.

— Желание, — я сама не верила своим ушам, но внутренняя сила настаивала на подобных действиях.

Я была уверена, что все делаю правильно. Бабочки восхищались моим мужеством и собирались хлопать мне, стоя в полный рост.

— Ладно, обещаю, — сдался Джун.

Я даже не успела, как следует, устать, а он уже сдался. Челка, наверное, стала выпадать.

— Магическая клятва?

Парень зажег золотое солнышко, и оно сделало круг над нашими головами. Блестящие искры отпрыгивали в разные стороны, и когда круг был пройден, солнышко исчезло.

— Тогда можешь идти, — великодушно разрешила я, и парень с облегчением выдохнул. Отодвинулся и сел в конце кровати.

Удивительно, но он даже не обозлился на мое поведение.

— Выпейте микстуру, — доктор взял со столика стакан и плеснул в него лекарство из маленького тюбика, — она поможет быстро восстановиться.

Микстура оказалась прохладной, с лимонным вкусом. Когда я выпила, доктор сказал:

— К вам хотели зайти директор и господин Гюрон. Вы не против?

Посмотрела на парня, примостившегося в ногах, и он кивнул.

— Они все знают, но хотят спросить лично.

— Конечно, — улыбнулась я, и доктор позвал преподавателей.

— Только не говори про мой меч, — вдруг наклонился близко Джун, и его глаза опасно блеснули, — им не нужно знать.

— А как же?..

Он что, хочет, чтобы я рассказала, как мастерски он придушил чудовище голыми руками, а потом открутил ему голову? Да в такое даже я не поверила бы!

— Им важны признаки превращения, — пояснил Джун, — об этом тебя и спросят. Расскажи, как помнишь, а обо мне — ни слова.

— О, хорошо.

Парень вдруг взял прядь волос и отодвинул от моего лица.

— Было больно? — словно невзначай спросил он.

— Нет, — я обескуражено посмотрела в карие глаза, — но страшно.

Он опять зачем-то поправил мне прическу и отодвинулся.

Заволновалась. Я так ужасно выгляжу? Точно, ведь я лежала какое-то время без сознания. Наверное, я похожа на пугало, вот он и поправляет мне волосы, чтобы не слишком травмировать свой высокоэстетичный вкус.

Червячок беспокойства не успел вырыть себе могилу и закопаться, его раздавили своим визитом преподаватели.

Директор выглядел очень импозантно, и я бы даже сказала, чуть надменно. Он окинул Джуна таким взглядом, будто увидел таракана, и скривился. Куратор же наоборот, дружелюбно улыбнулся и потрепал парня за плечо. Меня удивила эта разница в обращении.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил директор.

А в моей голове тем временем шумели мысли: пыталась вспомнить, как зовут директора. Разумеется, он представлялся на торжественной речи, да и в деканате его портрет был подписан, но память отказывалась подчиняться.

Наверное, на моем лице отразилась работа мысли, потому что мужчина сочувственно наклонил голову:

— Болит что-то?

— Нет-нет, — обернулась к Джуну за помощью, и, что удивительно, он понял.

— Ты же узнаешь нашего директора, господина Диммока?

— Да, конечно, — облегченно выдохнула я, — Здравствуйте.

— Мне очень жаль, что в нашей Академии тебе пришлось пережить подобное, — печально сказал директор и выдержал паузу. — Я всегда считал, что человеку, в первый раз попавшему в магический мир, не под силу победить сущность с искаженным сознанием... Но, как оказалось, ошибался. Столько мужества и отваги... Кто бы мог ожидать от хрупкой, милой девушки таких подвигов...