Нет более удивительного чувства, чем то загадочное ощущение встречи со старым знакомым, которое возникает при первом общении мужчины и женщины, чьи модели поведения совпадают, как фрагменты головоломки. Если вдобавок мужчина дает женщине возможность вновь соприкоснуться с детскими чувствами боли и беспомощности, тоски по любви и ласке и попытаться одержать над ними верх, то тяга к нему становится поистине непреодолимой. Ведь чем сильнее перенесенная в детстве боль, тем более мощное побуждение воскресить и победить ее испытывает человек, став взрослым.

Давайте разберемся, в чем здесь причина. Если ребенок пережил какую-то травму, она будет появляться в его играх все снова и снова, пока не возникнет чувство, что он справился с этим переживанием. Например, ребенок, который перенес хирургическую операцию, может разыгрывать с куклами поездку в больницу, может в одной из игр становиться доктором, а в другой – пациентом, пока связанный с этим эпизодом страх существенно не уменьшится. Мы, слишком любящие женщины, поступаем очень похоже: воссоздаем и заново переживаем несчастливые отношения, пытаясь сделать их управляемыми, подчинить себе.

Из этого следует, что в отношениях действительно не бывает совпадений, а в браках – случайностей. Если женщина уверена, что неизбежно «обречена» выйти замуж за конкретного мужчину, причем за такого, которого она сама никогда не выбрала бы себе в мужья, ей обязательно нужно разобраться, почему она выбирает близость именно с ним и идет на риск, зная, что может от него забеременеть. И когда женщина утверждает, что вышла замуж каприза ради, или что она была слишком молода и не ведала что творила, или что она была не в себе и не могла сделать ответственный выбор, это всегда только предлоги, которые достойны того, чтобы рассмотреть их более внимательно.

На самом деле она выбирала, хотя и бессознательно, и часто с самого начала прекрасно понимала, что представляет собой ее будущий партнер. Отрицать это – значит отрицать ответственность за свой выбор и свою жизнь, а такое отрицание препятствует исцелению.

Почему же мы так поступаем? В чем конкретно заключается этот таинственный процесс, это непередаваемое чувство, вспыхивающее между женщиной, которая любит слишком сильно, и мужчиной, который ее притягивает?

Давайте поставим этот вопрос по-другому: какие сигналы подают друг другу женщина, которой нужно быть кому-то необходимой, и мужчина, который ищет того, кто бы взял на себя ответственность за его жизнь? Или женщина, которая готова постоянно жертвовать собой, и мужчина – законченный эгоист? Или женщина, ощущающая себя жертвой, и мужчина, в чьем характере преобладает стремление к власти и агрессия? Или женщина, которая жаждет руководить, и безвольный мужчина? Видите, процесс сразу перестает быть таким уж загадочным, потому что есть определенные сигналы, определенные знаки, которые подает и принимает каждый из участников танца. Не забывайте, что для каждой слишком любящей женщины характерны две особенности: 1) полное совпадение моделей поведения, принятых в ее семье и в его; 2) стремление воссоздавать и преодолевать мучительные модели поведения, унаследованные от прошлого. Давайте взглянем на первые нерешительные шаги такого дуэта, которыми партнеры говорят друг другу: «Рядом с тобой тот, с кем все получится, сладится, с кем будет хорошо».

Приведенные ниже истории – яркий пример почти подсознательного обмена информацией, который происходит между слишком любящей женщиной и мужчиной, к которому ее тянет. Этот обмен почти мгновенно готовит почву для формирования модели их общения, для дальнейшего танца, который они отныне будут исполнять.

ХЛОЯ: двадцать три года, студентка колледжа, ее отец склонен к рукоприкладству.

Я выросла в совершенно безумной семье. Теперь я это понимаю, но в детстве никогда об этом не задумывалась, только надеялась, что никто не узнает, как отец избивает маму. Он лупил всех домашних, и даже почти убедил нас, детей, что мы этого заслуживаем. Но мама-то никак не заслуживала, я это знала. Я всегда хотела, чтобы он ударил меня вместо нее. Знала, что смогу это пережить, а вот что она сможет, сомневалась. Мы все уговаривали маму уйти от отца, но она никак не соглашалась. На ее долю выпало так мало любви. Мне всегда хотелось дать ей столько любви, чтобы она стала сильной и сумела выбраться из этого ада, но она так и не смогла. Мама умерла от рака пять лет назад. После похорон я ни разу не была дома и не разговаривала с отцом. Я уверена: это он убил ее, а не рак. Бабушка с отцовской стороны оставила каждому из нас кое-какие деньги – так я смогла поступить в колледж, где и встретила Роя.

Мы целый семестр посещали один и тот же семинар по рисованию, но ни разу даже не поговорили друг с другом. Когда начался второй семестр, несколько человек снова оказались в одной группе, и в первый же день между нами разгорелся горячий спор о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами. И вот этот парень стал утверждать, будто американские женщины испорченны до мозга костей, хотят, чтобы все было так, как выгодно им, а мужчин просто используют. Говоря все это, он просто источал яд, и я подумала: «Бедняга, кто-то его очень сильно обидел». Потом я спросила его: «Неужели ты и вправду так думаешь?» И принялась ему доказывать, что не все женщины такие, – что я не такая. Видели бы вы, как я старалась! Позже, когда мы уже были вместе, я не смогла бы высказать какие-то претензии или как-то себя оправдать – ведь это значило бы уличить его в женоненавистничестве. В то утро в классе мои старания увенчались успехом: Рой попался на крючок. Он сказал: «Я вернусь. Я не собирался ходить в этот класс, но с тобой я хотел бы поговорить еще!» Помню, сразу после этого все и завертелось. Ведь я уже чувствовала, что он меня отметил.

Не прошло и двух месяцев, как мы стали жить вместе. Через четыре месяца я оплачивала квартиру и почти все счета и вдобавок покупала продукты. Но я еще два года продолжала ему доказывать, какая я хорошая, демонстрировать, что никогда его не обижу так, как обижали другие. При этом саму меня очень даже обижали – сначала эмоционально, а потом и физически. Если ты так зол на женщин, трудно удержаться и не врезать одной из них. Разумеется, я была уверена, что здесь есть и моя вина. Просто чудо, что я от него избавилась. Как-то я встретила его бывшую подружку, и она меня спросила:

– Он тебя бьет?

А я ответила:

– Да как тебе сказать…

Конечно, я его выгораживала и к тому же не хотела выглядеть полной идиоткой. Но я поняла, что она в курсе, потому что сама побывала в моей шкуре. Сначала я занервничала. Это было то же самое чувство, которое я испытывала в детстве: не хотелось, чтобы кто-то лез в душу. Все во мне кричало: солги, покажи ей, что это наглость – задавать такие вопросы!.. Но в ее взгляде я прочитала такое понимание, что всякий смысл притворяться отпал.

Мы долго говорили. Она рассказала о психотерапевтической группе, у всех участниц которой было одно общее: все ощущали тягу к нездоровым отношениям и старались научиться ее преодолевать.

Она дала мне свой номер телефона, и, прожив в аду еще пару месяцев, я ей позвонила. Она притащила меня с собой в группу, и я думаю, что тем самым, возможно, спасла мне жизнь. Эти женщины были так похожи на меня. Они научились мириться с невероятной болью, а начиналось все обычно в детстве.