Она очнулась в машине скорой помощи.

– Мне больно.

– Я сделаю укол, и ты уснешь, – рядом с ней сидел санитар. Форма на нем была не свежей, вся в каких-то мелких, едва заметных, пятнах, отчего они становились еще более раздражающими. Кровеносный сосуд в его левом глазу лопнул, и каждый раз, когда он на нее смотрел, Кэт хотелось плюнуть ему в лицо или наблевать на руки, которыми он поддерживал ее тело, чтобы она не упала с носилок на поворотах.

– Навсегда?..

* * *

Смерть, расставание, расстояние, психиатрия…

Белые стены, за которыми спрятали мир.

Эмми стояла и смотрела сквозь толстое стекло как Кэт, сидя за огромным столом, рисовала что-то черной краской на таком же огромном листе бумаги.

– Вы хотите пройти к ней? – спросила медсестра, подавая Эмми тарелку с протертым супом. – Это ее обед.

– Да… Да, конечно…

Эмми вошла в комнату. Никто не обратил на нее внимания. Она отодвинула лист и поставила на его место тарелку. Кэт обмакнула в нее кисточку. Пятно расплылось по поверхности.

– Кэт, здравствуй. Я принесла тебе печенье. Шоколадное, как ты любишь.

Кэт отложила кисточку.

– Скоро, Кэт, скоро ты выйдешь отсюда, я заберу тебя, я не оставлю тебя им.

– Если бы у меня были крылья, я унесла бы тебя в небо, нарисованное на стене соседнего дома. Если бы у меня были крылья… Если бы…

– Кэт, прости меня, – по щекам Эмми текли слезы, – это я убила ее. Я… Всех вас…

– Если бы у меня были крылья…

THE END