Ваза была большая и тяжелая, грустно думала Даша, заметая осколки, неудивительно, что удар по голове оказался смертельным. Значит, она ударила его, когда они боролись?

Но в комнате нет никаких следов борьбы. Беспорядок – да, это есть, но если честно, то у Ани и раньше был в комнате жуткий кавардак. Вечно валялись разбросанные бюстгальтеры и колготки.

Кстати, нет ни белья, ни одежды. Куда она вещи положила, если чемодан – вот он? И пустой, кстати.

Даша выбросила осколки вазы и обошла комнату, подняла постельное белье, валявшееся на полу комом, и отнесла его в ванную. Из-под одеяла выпал маленький блокнотик.

«Восьмая региональная Зареченская конференция по металловедению» – было напечатано на обложке.

Даша пожала плечами. Значит, блокнот Анин, из Зареченска. Только что ей на той конференции делать? Тетя Лика говорила, что Аня вроде учительницей младших классов работала. Ну, неважно.

Даша пролистала страницы, которые все были чистыми, никаких записей. Она сложила одеяло и полезла в диван, чтобы его убрать. В ящике для постели было пыльно, туда она не добралась.

И среди ровного слоя пыли выделялся чистый прямоугольник. Как будто там что-то стояло. Но Даша точно помнила, что не было у нее там ничего, вот одеяло сбоку лежало, и все. И когда она его доставала, в диване точно ничего не было.

Значит, это Аня туда что-то положила.

Даша вспомнила, как скрипнул диван, когда Аня только вошла в комнату. Первым делом в диван полезла.

Она провела рукой по ящику и вскрикнула, уколовшись обо что-то. Это был небольшой металлический уголок. Такой бывает на чемоданах. Значит, торопилась очень, задела чемоданом за что-то, уголок и отвалился. Но дело в том, что Даша не видела у Ани никакого чемодана, кроме этого клетчатого страшилища на колесиках. Значит, она прятала этот небольшой в том жутком. Но зачем?

Даша осознала, что все это ей очень не нравится. И что она сделала большую глупость, когда согласилась на теткину просьбу впустить в дом незнакомого человека. Вот кстати, что это тетя Лика не звонит? То волновалась, предупреждала насчет мужа психованного, а теперь второй день молчит.

Даша подошла к телефону в прихожей, сняла трубку.

Гудка в трубке не было. Ну ясно, почему тетя Лика не звонит, телефон не работает. Или вилка из розетки вывалилась. Даша слегка дернула провод, дошла до розетки.

Вилка не вывалилась, у самой розетки провод был перерезан. Даша не слишком удивилась, она примерно этого и ожидала.

Она снова зашла в гостиную и огляделась. Ничего Аня после себя не оставила, кроме ненужного чемодана и старенького плащика, что висел в прихожей.

Значит, собиралась хоть и в спешке, но ничего не забыла. Особенно труп мужа в шкаф запихнуть.

– Черт знает что! – громко сказала Даша.

И совершенно не с кем посоветоваться. Бывший муж… ой, ему точно сейчас не до нее. Тетке не позвонить, да и ни к чему ее беспокоить на ночь глядя.

Тут Даша поняла, что если сейчас не ляжет, то просто упадет вот тут, в комнате, на пол.

Когда она уже собиралась гасить свет, на глаза снова попался блокнотик. Страницы чистые, но парочка вырвана. Похоже, Аня что-то записала, потом вырвала листок, но на следующем листке остались отпечатки.

Даша включила настольную лампу – и точно, при ярком свете стали видны какие-то записи. Она тут же нашла карандаш с мягким грифелем и заштриховала страницу. И прочитала буквы и цифры. Сверху было написано «химзавод», потом число 219, а ниже, под этой строчкой: 4‑Б‑6. И еще ниже: 16.00.

И что бы это значило?

Утром Даша проспала. То есть, когда проснулась, она должна была уже быть на работе. Пришлось звонить начальнику и гнусавым простуженным голосом говорить, что она заболела, что говорить едва может, что температура высокая и слабость такая, что просто пластом лежать.

Кажется, он ей не поверил и буркнул, чтобы завтра была на работе, не то пускай увольняется. Да и ладно, не больно-то она держится за эту работу.

Даша решила поспать еще немножко, но сон не шел. Перед глазами стоял труп, который вывалился на нее из ее собственного стенного шкафа, руки болели от тяжести паласа с его страшным содержимым, и было как-то беспокойно насчет Ани.

Вот куда она сбежала? А вдруг этого ее мужа… как его… Антона, кто-то начнет искать? Вдруг у него куча родственников, станут ему звонить, он, естественно, не ответит, тогда по прошествии времени кто-то заявит в полицию.

Там, в Зареченске, станут опрашивать соседей, в маленьких городках все про всех знают, да та же тетя Лика расскажет, что муж собирался на поиски своей жены Ани, которая, кстати, тоже пропала. И выйдут на нее, Дашу. А ей это совершенно не нужно.

Нет уж, надо найти эту Аню, и пускай она сама разбирается. В конце концов, муж был ее, а ей, Даше, и своего бывшего хватает.

Тут она вспомнила, в каком виде оставила его в подвале, и малость устыдилась. Конечно, он устроил ей такое, бросил, предал, но все же он не убивал того типа, так что не заслуживает самого плохого. К тому же его будут искать, а придут к кому? К ней, к Даше. Поскольку они еще формально не разведены.

Даша позвонила бывшему на мобильный. Ответил жуткий пропитой голос:

– Алле! Это ктой-то?

Все ясно, подумала Даша, сбрасывая звонок, эти подземные уроды отобрали у него телефон. Она вздохнула и набрала номер бывшей близкой подруги, а нынче подлой предательницы Светки. Раньше и думать о таком не могла, чтобы с ней разговаривать, а сейчас вполне нормально себя чувствует.

Так, сбросила звонок. Понятно. «Возьми трубку, – написала Даша, – это важно». Через минуту пришел ответ.

«Можешь этого придурка забирать себе, в том виде, в каком он явился утром».

Значит все-таки пришел… Даша не то чтобы обрадовалась, но слегка успокоилась и тут же отстучала ответ:

«Передай ему, чтобы не вздумал приходить, с лестницы спущу. И на развод уже подала. А если тебе он не нужен, то отправь его к мамочке, по месту прописки».

Вот со свекровью у Даши не сложилось, она почему-то всегда, приходя к ним в гости, поджимала губы и охаивала все блюда, которые Даша подавала на стол. Так что пускай теперь сама своего сыночка кормит и обихаживает.

На этом Даша сочла свой долг выполненным и решила заняться собственными делами. А именно: отыскать Аню.

Собственно, была у нее только одна ниточка – те записи, что