Нахмурившись, он прошел на балкон, взял забытые ими бокалы с вином, раздраженно сунул их в мойку, пошел в комнату и включил телевизор. Шел ночной выпуск новостей. Брок старался вслушаться в слова диктора и выбросить из головы мысли о Келли.

Прихлебывая вино маленькими глотками, он направился в спальню и замер у кровати. Простыни все еще хранили запах ее тела.

Черт ее побери! Брок сорвал простыни и стал застилать кровать свежим бельем. Но прежде чем закинуть простыни в стиральную машину, не смог удержаться и еще раз вдохнул ее аромат. Келли говорила, что хочет быть похожей на его прежних женщин. Что ж, у него никогда не возникало проблем с тем, чтобы выкинуть из головы очередную красотку. Так же надо поступить и с Келли.

На следующее утро, после очередной беспокойной ночи, Брок безжалостно напомнил себе, что Келли все еще не оправилась после смерти мужа. Может быть, именно поэтому она вела себя так странно. Как бы там ни было, но он не должен бросать ее сейчас.

«Ну, а для тебя это был не просто секс, не так ли?» — прокричал ему внутренний голос с безжалостностью инструктора по строевой подготовке.

Брок громко выругался — пора перестать думать об этом. Он пробежался по пляжу, выждал еще немного и решил все-таки повидать Келли.

Один из способов вытащить ее из норы — заставлять постоянно двигаться. Хотя бы совершать пробежки по утрам.

Он громко постучался в дверь и замер в ожидании. Несколько минут спустя она показалась в дверном проеме, прикрывая глаза от солнца ладонью. На ней была ночная рубашка.

— Зачем ты опять пришел?

— Тебе пора на пробежку. — Брок показал на часы. — Я даже дал тебе лишний час.

Келли застонала и закрыла лицо руками.

— Мне не хочется бегать сегодня. — Она немного постояла у двери, потом резким движением потянула ее на себя и направилась в дом.

Брок успел поймать дверь и последовал за Келли.

— После пробежки ты почувствуешь себя намного лучше.

— Нет, не почувствую. Вчера я допила остатки твоей отвратительной текилы.

Брок удивленно изогнул брови.

— Зачем?

— Я думала, что это поможет мне уснуть. Сейчас голова трещит так, будто по ней ударили молотком.

— И сколько ты выпила?

— Всего лишь две рюмки. Но ведь я еще пила коктейль в баре, а потом добавила бокал вина, еще и… — она посмотрела в сторону, — большая физическая нагрузка ночью.

— Прими аспирин. — Он кивнул в сторону аптечки. Странно, но ему стало легче оттого, что она тоже плохо спала этой ночью. Он сам достал ей таблетку и пошел на кухню за стаканом воды.

— Как ты можешь быть таким милым со мной, когда я выгляжу так отвратительно?

Брок закусил губу — сейчас она была похожа на маленького ребенка, которого слишком рано подняли с постели.

— Тебе нужно немного прогуляться.

Келли затрясла головой:

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что у меня болит не только голова, — грубо ответила она.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем она говорит.

— Ты имеешь в виду мышцы или…

— Угадай сам. У меня болит все, что уже давно не подвергалось нагрузке, точнее, вообще никогда не подвергалось такой сильной нагрузке. А еще твои презервативы…

Брок изумленно смотрел на нее.

— Так что, когда мы решим заняться этим в следующий раз, давай обойдемся без них.

Желудок у него сжался.

— Судя по тому, как ты вела себя вчера вечером, я решил, что ты больше не захочешь заниматься этим со мной.

Келли отпила воды и откинула с лица волосы. Брок увидел на ее лице уже знакомое ему выражение: она чувствовала себя виноватой. Он вздрогнул, словно от резкого удара.

— Ты не должна…

Она покачала головой и закусила губу.

— Я не могу выразить все, что сейчас чувствую, но одно смущает меня больше всего — с Робом мне никогда не было так хорошо, как с тобой.

Из жаргона морских пехотинцев: холодные бобы — все в порядке.

В эту минуту она могла свалить его одним мизинцем; да что там мизинцем — ногтем мизинца. Брок в изумлении смотрел на нее во все глаза.

Келли наморщила лоб.

— Я не хочу вдаваться в подробности, это было бы неприлично, недостойно, пошло.

— Хорошо, — ответил он. Его совершенно не интересовали подробности ее личной жизни с мужем.

— Просто это всегда заканчивалось слишком быстро. И как только я начинала заводиться, — она пожала плечами, — все уже было кончено.

Потеряв дар речи, Брок просто кивнул головой.

— Роб всегда избегал разговоров об этом, а я думала, что со мной что-то не так.

— Келли, поверь мне, у тебя все в полном порядке. В полном, — сказал он, вспомнив, какой страстной она была вчера в его объятиях.

— Ты считаешь? — прошептала она.

Ее неуверенность тронула его. Брок опустился рядом с ней на диван.

— Есть только один способ проверить — сделать это снова.

Она оттолкнула его руку и рассмеялась.

— Только не сегодня, я слишком вымоталась вчера.

Зазвонил телефон, и Келли недоуменно посмотрела на него.

— Интересно, кто бы это мог быть.

Она сняла трубку.

— О, здравствуйте, миссис Ньютон. Как вы?

Брок вздрогнул, услышав фамилию Роба.

— Что вы говорите? Они построили мемориал в честь Роба напротив библиотеки? — спросила Келли дрожащим голосом. — Это чудесно. Вы хотите, чтобы я приехала на церемонию открытия?

Брок услышал, как ее голос задрожал еще больше. Его желудок сжимался все сильнее.

— Разумеется, приеду. — Келли помолчала. — Миссис Ньютон, вы очень добры, но мы уже обсуждали это. Я не могу переехать жить к вам. Мои картины будут сводить вас с ума.

Невидимая собеседница продолжала говорить еще несколько минут, изредка перебиваемая вялыми репликами Келли. Наконец девушка положила трубку и повернулась к нему с бледным как полотно лицом.

— Это была твоя свекровь? — спросил Брок.

Келли кивнула, прижав руки к груди. Она выглядела напряженной и растерянной.

— Какие-то проблемы?

— Нет, — ответила она тихим, невыразительным голосом. — Она — замечательный человек, и она всегда была добра ко мне.

— Но…

— Никаких «но», — упрямо повторила Келли.