чувствовал никакой неловкости в общении с Катрин, очень быстро он стал говорить ей «ты», тем более что именно она сама и предложила называть друг друга, не церемонясь. Катрин и Иван. Димичел с удовольствием слушал их разговор. Он думал о том, что сын поладит со своей будущей мачехой, такой молодой и привлекательной, но уже довольно опытной. Они будут жить вместе в английском доме, а с Лизи он попробует договориться. Она прилетит – теперь уже через два дня, и он все уладит, и, конечно, интересно, как она теперь выглядит – он не видел свою бывшую жену несколько лет, только переписывался с ней по электронной почте.

Катрин собиралась вместе с Димичелом на ночную рыбалку, теперь они обсуждали с Иваном блесны-мыши и катушки, которыми надо было с вечера оснастить спиннинги. Димичел сделал все достаточно быстро, достав из походного туба два других спиннинга – с более мощными ручками и стальными кольцами под катушки, рассчитанными на вес рыбы до ста килограммов. Один из спиннингов, абсолютно новый, американского производства, он торжественно вручил сыну и шутливо поздравил его с вступлением в легион рыбаков.

Потом он достал из нагрудного кармана куртки ту самую коробочку, которую перед отлетом тайно взял с собой. В коробочке, красиво упакованные на шелковой жатой драпировке сиреневого цвета, лежали круглые часы на цепочке и в серебряной оправе. Сейчас такие часы носят только консервативные или очень состоятельные люди. Их носят не на руке, а в специальном карманчике брюк или пиджака. Когда-то такие часы назывались брегетом. Было видно, что часы для Ивана – дорогие, а на их крышке выгравирована картина: на берегу реки стоит рыбак в сапогах и в пробковом шлеме и старательно выводит на спиннинг рыбу.

Японские часы Ferrari Grand Prix, сказал Димичел. Механические, ручной сборки. Мы с Катрин дарим их тебе на память о первой пойманной рыбе – таймене! У меня есть своя теория, правда, она не очень-то научная. Ты знаешь, что слово «тайм» с английского переводится как «время», таймень, как мне кажется, производное от слова «время»: тайм-ень.

Он вкусно, словно пережевывая буквы, произнес слово по слогам. И продолжил.

Я нахожу такое объяснение. Некоторые ученые-ихтиологи считают, что тайменю миллионы лет, он – один из древнейших видов, сохранившихся на земле. То есть таймень – существо, пережившее века! Редко кому удавалось пережить время. Мамонтам, например, и ящерам не удалось. Я не знаю, откуда взялась словесная добавка «ень» к определению «тайм» – я не лингвист и не филолог, может быть, китайцы постарались, но я точно знаю то, что таймень побеждает время. А еще есть прибор, который называется «таймер». Он фиксирует начало и конец каких-либо процессов. Мне почему-то кажется, вернее – я хочу так думать, что между тремя словами – «тайм», «таймер» и «таймень» – существует связь. Не знаю какая, но она существует. Сверяй свою жизнь с нашими часами, Иван! Пусть они будут твоим личным таймером.

Вся тирада Димичела была произнесена таким голосом, что возникало ощущение важности момента. Катрин разлила по кружкам чилийское вино, в очередной раз, про себя, удивившись мышлению человека, которого она полюбила. А ведь он был человеком сухих цифр, нефтяным разведчиком и бизнесменом, привыкшим управлять буровыми установками и оперировать не образами, а лишь понятиями дебета и кредита, прибыли и ее дефицита. И еще она удивилась отцовской предусмотрительности и заботе Димичела о сыне. Катрин примеряла его человеческие качества к своей маленькой Юле. Она оценила фразу «мы с Катрин», хотя он не сказал ей ни слова о приготовленном подарке для сына.

Иван захотел немедленно испытать новый спиннинг, он просительно посмотрел на отца. Вечный рыбацкий зуд, возникающий с момента первой рыбы, бьющейся у твоих ног, уже охватил его, ему не терпелось немедленно вернуться на перекат и без устали зашвыривать блесну на пенную стрелку или в темное улово под самой скалой. Всегда кажется, что именно там стоят таймени.

Ну хорошо, сказал Димичел, возьми тяжелую блесну на шестьдесят граммов, золотистого цвета, и попробуй.

А мышь, спросил Иван, как же мышь, ведь ты сказал, что таймень сейчас возьмет на мыша.

Нужна ночь, просто чернильная нужна темнота, мы тебя обязательно разбудим. А сейчас попробуй на тяжелую блесну. Она похожа на желтый лист.

Иван уходил на дальний конец косы, они смотрели ему вслед, и казалось, что он шагает по молочной белой реке, потому что туман еще стелился по галечнику, не поднимаясь над палатками и заломом, перегораживающим реку почти до середины. Иван шел неторопливо – в одной руке он держал спиннинг, в другой – пластиковый сундучок с рыбацкими снастями, и чем дальше он уходил от костра, тем сильнее возникало ощущение, что парень идет босиком по воде, которая сегодня просто укрыта туманом. Димичел прилег у костра, облокотившись на согнутую руку, и теперь, когда он смотрел на сына снизу, возникло новое ощущение: казалось, что Иван идет не по реке, а по облакам.

В сонной тишине таежного каньона раздался резкий удар, как будто кто-то, людям невидимый, изо всех сил ударил плоской доской по воде. И еще раз. Катрин вздрогнула, хотя она и знала природу нового звука. Так крупный таймень бил хвостом по воде, глуша добычу – мышь, переплывающую реку, или птицу, присевшую на перелете отдохнуть.

Ну вот, удовлетворенно произнес Димичел, большой таймень вышел на охоту! А Минигул уверял меня, что все таймени ушли из Большого каньона на икромет. Не все, однако, ушли! Он сознательно употребил словечко «однако» из местного лексикона рыбаков и охотников.

А может, они просто вернулись, задумчиво сказала Катрин, ты знаешь, Дими, я, кажется, знаю, как называется икромет, то есть нерест тайменей, если исходить из твоей научной теории на тему «таймень и время».

Очень интересно, Димичел прихлебывал виски все из той же походной фляжки, обтянутой дорогой замшей, и как же?

Нерест называется «таймери» и переводится, как «самое удобное время для любви».

«Самое подходящее время» по-английски звучит как «тайминг», возразил Димичел, свободно говорящий на английском, к тому же «любовь» с английского – «лав», тебе хорошо известно, моя маленькая девочка, иди скорее ко мне, ты отдавалась когда-нибудь на песке? Одно из самых лучших занятий – любить женщину на песке, говорил он и тянулся к Катрин, и, значит, нерест – love-timing, или тайминг-лав!

Есть еще слово «вери» – «очень», возражала Катрин, шутливо отбиваясь от Димичела, если соединить слова «тайм» и «вери», а «в» опустить, то тогда и получится «таймери».

А сама уже подстилала коврик – сомнительна все-таки с точки зрения гигиены любовь на песке, и закрывала глаза, и снимала с лица Дими очки в тонкой оправе,