Порой на Петра накатывала какая-то дьявольская ярость, которую он не мог контролировать. Тогда он набрасывался на людей и бил их кулаками и ногами. Кроме того, ему, по всей видимости, нравился запах крови. Петр сажал на кол и наблюдал за мучениями, заботливо надев на посаженного шапку и шубу — чтобы не замерз раньше времени. Он лично принимал участие в допросах с пристрастием и пытал людей, показывая палачу, как правильно рвать ноздри щипцами или выдирать клещами зубы. Если Петру во время пирушки казалось, что кто-то из его гостей плохо ест или мало пьет, он мог силой влить ему в глотку уксус или кубок вина. Нажравшись, Петр вскакивал на стол и начинал плясать вприсядку среди посуды, громыхая ботфортами.

Однажды в Голландии, за что-то осерчав на двоих людей из своей свиты, Петр стал требовать у голландцев топор и плаху, чтобы тут же собственноручно казнить провинившихся. Шокированные голландцы еле-еле отговорили его от этой дикой затеи. В той же Европе, посетив вместе со свитой анатомический театр, Петр с удовольствием смотрел, как препарируют труп. Некоторым из его свиты стало дурно, что вполне естественно для неподготовленных людей. Увидев это, Петр рассвирепел, схватил своими железными ручищами бледных спутников за шею, нагнул к трупу и заставил зубами рвать мышечную ткань.

Легкие эпилептические припадки, которые порой накатывали на самодержца, разные специалисты объясняют по-разному: кто детскими психологическими травмами, кто — алкогольной эпилепсией. А на мой взгляд, этиология его психического нездоровья не важна. Важно то, что на троне российском в очередной раз сидел ненормальный. Не в первый раз и не в последний…

Что же натворил этот больной с Россией? Начнем по порядку…

Действительно ли Петр реформировал армию, заведя полки по иноземному образцу? Обывателю это представляется так. Раньше было дворянское ополчение (рыцарская конница в русском варианте) и стрельцы в красных длиннополых кафтанах, с секирами, в смешных шапочках, напоминающих колпаки. А потом пришел Петр и заменил устаревших стрельцов на модных солдат в треуголках.

Стрельцов у нас обычно рисуют с бердышами (секира на длинном древке), хотя из самого названия ясно, что они были вооружены еще и огнестрельным оружием — сначала фитильным, потом кремневым. Но главное, стрелецкое войско было войском наемным, добровольческим. Стрельцы по способу существования напоминали казаков, то есть в мирное время они занимались мирным трудом — в основном ремеслами или мелкой торговлей. В стрельцы поначалу набирали людей, как тогда говорили, «гулящих», то есть свободных. В дальнейшем служба стала почти полностью наследственной — стрельцами становились сыновья стрельцов. Таким образом, сложилось целое сословие, или каста военных.

Стрельцы получали жалованье из казны — аж по пять рублёв в год! — и жили в стрелецких слободах. У них были свои огороды; кроме того, стрельцы имели определенные льготы в виде освобождения от судебных и налоговых пошлин, а также получали хлебное и вещевое довольствие. Помимо зерна и сукна им выдавалась еще и соль. (Что, кстати, весьма немаловажно! Соль тогда была «белой валютой». Между прочим, при Петре налог на соль подскочил на 100 %, и в результате многие просто не могли себе позволить подобной роскоши. А к чему приводит дефицит натрия в организме, можете узнать из учебника физиологии.)

В мирное время, чтобы служивый люд не простаивал, стрельцы занимались также охраной правопорядка и пожарной охраной. Во время войны, правда, проводились дополнительные наборы, когда в ополчение забирали крестьян — по одному на определенное количество крестьянских дворов. Но костяк войска был профессиональным. Командовали стрельцами десятники, пятидесятники и сотники. Они получали уже по пятнадцать рублей. Любопытно, что примерно с середины XVII века на должность сотников, то бишь на «офицерские» должности, стали назначать не только боярских детей, но и талантливых рядовых, отличившихся по службе.

Конечно, сама организация и тактика ведения военных действий по мере совершенствования вооружений меняется, и начиная с какого-то момента русское войско тоже потребовало реорганизации. Только началось это не с Петра, а гораздо раньше. Во время Русско-польской войны Смутного времени воевода Василия IV Михаил Шуйский увидел, как лихо действуют шведская и немецкая пехота, приметил новинки в организации их войска и решил переформатировать русское войско по европейскому образцу. Он набрал крестьян и отдал их в обучение бельгийскому офицеру, который учил мужиков держать строй и обращаться с оружием. Не буду вдаваться в технические детали обучения и описывать различия в тактике боя стрельцов и новых соединений, скажу лишь, что европейская военная наука пошла на пользу, позволив русским войскам «нового образца» одержать ряд побед над поляками.

Чуть позже глава Пушкарского приказа Анисим Радишевский написал первый в истории нашей страны воинский устав — «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». Сей замечательный документ вводил новые рода войск — части «иноземного строя», а именно солдатские полки, драгун, гусар, — а также новые воинские звания. Теперь в русской армии были не только десятники и сотники, которые командовали «старыми» соединениями, но и поручики, майоры, генералы, командовавшие реформированными на евроманер частями.

Иными словами, к моменту воцарения Петра русская пехота уже на две трети состояла из «иноземных полкой», обученных иностранцами (полки нового строя насчитывали 78 тысяч человек, а стрельцов было всего 17 тысяч). И повзрослевший Петр вовсе не ликвидировал, как полагают многие, стрелецкие части. Да, у него была такая попытка после стрелецкого бунта. Но столкнувшись с неприятелем и увидев стрельцов в деле под Нарвой и Азовом, он затею о расформировании стрелецких частей оставил. И стрелецкие части были в армии почти до самой смерти Петра, лишь постепенно вытесняясь солдатскими полками.

Настоящая «заслуга» царя-реформатора состоит не в заведении полков «иноземного строя» в русской армии. И не в том, что Петр переодел солдат в европлатье и ввел в армии новые звания. А в том, что он постепенно сменил наемную армию на рекрутируемую. Стрельцы в армию нанимались сами. Солдат же в нее забривали. У прежних государей в армии служили свободные люди — за зарплату и привилегии. У Петра в армии служили рабы — за пайку. Солдат в петровской армии клеймили, как скот. Да они и были скотом, человеческим стадом, без прав и надежды.

За малейшее ослушание там могли убить: более ста видов проступков со стороны солдата карались смертной казнью, которая производилась «застрелением, мечом, виселицею, колесом, четвертованием и огнем».

Самих рекрутов не только клеймили, их заковывали в цепи и гнали к месту сбора, чтобы не разбежались. Кормежка и условия содержания заключенных (а как их еще назвать?) были столь ужасными, что армия стала буквально пугалом для российских крестьян. Она немногим отличалась от концлагеря. Солдаты от гнилой кормежки и холода мерли, как мухи. На одного погибшего в бою в петровской армии приходилось двое умерших от болезней.

Об этом писал и сам Петр в письме чиновнику, ведающему набором рекрутов: «Как, ваша милость, сие получишь, изволь не помедля еще солдат, сверх кои отпущены, тысячи три или больше прислать в добавку, понеже при сей школе много учеников умирает».