Добравшись до Милтон-сквер, Айрин позвонила в колокольчик: ключи от дома были только у отца. К счастью, прислуга уже привыкла к ее поздним возвращениям и относилась к ним довольно безразлично. Слуга открыл ей дверь и впустил в дом. Айрин медленно поднялась в свою спальню, переполненная любовью.

Девушка уже спала крепким сном, когда в ее комнату заглянула София, чтобы немного поболтать с ней перед сном и отвлечься от неприятного разговора в театре. Она уже справилась со своими чувствами и хорошенько обдумала, что делать дальше. Во время ужина в ресторане, куда они зашли после театра, она пригласила Эйлин вместе с кузиной Амалией. В присутствии других гостей София объяснила мужу, что родственница Эйлин отдыхала в Ницце в то же самое время, что и она.

— Ты знаешь, Эдмунд, оказывается, кузина Эйлин жила по соседству со мной, на вилле. Думаю, нам надо устроить чаепитие, когда ты будешь дома. Мне кажется, нам будет интересно послушать, как она отдохнула на Ривьере.

Софии казалось, что своим приглашением она убедительно продемонстрировала, что не испытывает угрызений совести. Не без удовольствия она заметила некоторое смущение в глазах Эйлин, которая растерялась и не знала, принимать ли ей это предложение Софии. В конце концов она поблагодарила за приглашение, а точную дату визита решили уточнить позже.

По дороге домой, сидя в карете, Эдмунд категорически отказался участвовать в этом «дурацком» чаепитии, сказав, что «никакими коврижками» его не заманишь на их «бабские посиделки». София, ожидавшая такой реакции со стороны мужа, слишком устала от всех переживаний, чтобы задавать ему лишние вопросы, а он и не собирался обсуждать эту тему.

София пригласила на чай Амалию и трех старых друзей, но получила от родственницы Эйлин вежливый отказ. Сама же Эйлин пришла, но в этот раз воздержалась от своих колкостей и ушла первой, не выдержав непринужденной и дружественной атмосферы встречи. В дверях она столкнулась с Эдмундом, который совсем забыл о том, что якобы собирался в театр, как он сначала объяснил свой отказ. Когда гости разошлись, София успокоилась, решив, что все обошлось. Теперь ей не надо будет приглашать Амалию Хардинг. Со своей стороны, София сделала жест вежливости, и одного приглашения было вполне достаточно. Она надеялась, что этим чаепитием положила конец сплетням, и другого варианта пока не рассматривала.

В следующий раз Айрин пришла на Олд-Бонд-стрит Месте с Софией. В этот день отмечали выход на пенсию Мистера Тейлора. Эдмунд считал, что присутствие жены и дочери будет вполне уместным и даже желательным, поскольку виновник торжества больше сорока лет служил ему верой и правдой и хорошо знал его семью. Айрин и сама хотела выразить старому другу и наставнику свое уважение, а лишний раз увидеть Дерека было для нее дополнительным стимулом. Когда начались приветственные речи, в зале появился Дерек с остальными ювелирами — все в белых рабочих комбинезонах. Стараясь не рисковать, они виделись после той первой встречи всего один раз. Второе любовное свидание было не менее бурным и страстным, чем первое. Риск придавал свиданиям особую остроту. Третью встречу они планировали на следующей неделе, когда в магазине должен был появиться преемник мистера Тейлора.

Чтобы повеселить Айрин, Дерек придумал шутку, понятную только им двоим. Притворясь, будто не замечает ее, он с наигранной тревогой оглядывал окружающих, делая вид, что не может ее найти. Айрин не сумела удержаться от улыбки, видя его озорство. «Какой он милый и непосредственный», — думала она. За короткое время он стал ей очень дорог, и тем сильнее она волновалась за него, зная его безрассудность в денежных делах. Она запомнила клички некоторых лошадей и даты скачек, которые он отметил в газете, и стала следить за их результатами, публикуемыми в спортивных рубриках ежедневных газет. Каждый раз она с замиранием сердца изучала соответствующие колонки Спортивной хроники. Какой пришла лошадь, на которую он делал ставку? Это был единственный вопрос, интересовавший ее. Если он проигрывал, Айрин страшно расстраивалась. Она достаточно хорошо изучила Дерека и по его настроению определяла результат скачек. Чем ветренее и легкомысленнее он себя вел, тем больше был проигрыш. Айрин не знала, что ее тревожило больше: его бесшабашная веселость, когда он проигрывал, или болезненное возбуждение, когда карманы Дерека лопались от банкнот и золотых соверенов. Она любила его в каждом состоянии, в том числе в таком озорном, как сегодня.

Мистер Линдсей тем временем произнес небольшую речь, поблагодарив Тейлора за долгую и верную службу. По этому случаю мастеру вручили часы из золоченой бронзы на мраморной подставке. Часы были тяжелыми, и ветеран с трудом их поднял. Он был глубоко тронут подарком и поблагодарил хозяина с присущей ему скромностью.

— Я пришел сюда еще неоперившимся юнцом, был помощником вашего покойного дядюшки, мистер Линдсей, достойнейшего джентльмена. После его ухода в мир иной вы приняли на себя руководство этой уважаемой фирмой и стали таким же тонким знатоком ювелирного дела, каким в свое время был ваш отец. Я проработал здесь много лет, считая это большой честью для себя. Искренне благодарю вас за великолепные часы, которые всегда будут напоминать мне о лучших минутах моей жизни. Еще раз сердечно благодарю вас.

Айрин не только пожала его руку, как все остальные, но и поцеловала старика в щеку, встретив неодобрительный взгляд отца. Он не приветствовал любых проявлений чувств среди сослуживцев.

— Я буду скучать по вам, мистер Тейлор. Без вас этот дом опустеет.

— Мне тоже будет вас не хватать, мисс Айрин. Ваша мама была бы счастлива увидеть, какой красавицей и умницей стала ее маленькая дочка.

Это был самый приятный комплимент для Айрин.

О преемнике мистера Тейлора Айрин узнала от Дерека еще до того, как тот приступил к работе. Отец только раз упомянул, что взял на место Тейлора молодого сотрудника. Дома он обычно не говорил о служебных делах, поэтому Айрин знала только, что нового мастера звали Лестер Уорд. Дерек отзывался о нем как об энергичном, знающем свое дело работнике, но которому, как он выразился, «палец в рот не клади». И действительно, проработав всего несколько дней, он уже успел уволить одного продавца, причем за ничтожную провинность. Мистер Тейлор на его месте ограничился бы простым замечанием. Дерек почти не имел дела с Лестером Уордом, а у главного ювелира фирмы, мистера Ричардсона, сразу случилась с ним небольшая стычка. Он постарался внушить Лестеру Уорду, что магазин и мастерская — два независимых подразделения фирмы и тот не имеет права вмешиваться в дела ювелиров. Лестер Уорд оказался шустрым малым, во все совал нос, торопил мастеров, когда они затягивали ремонт сданных вещей, на всех покрикивал. Словом, его присутствие постоянно ощущалось всеми сотрудникам.

— Но для нас он обладает одним неоценимым достоинством, — заметил Дерек. — Уорд ни на минуту не задерживается после работы. Старик Тейлор никогда не торопился, не считался со временем, если надо было задержаться на работе. А Лестер Уорд умеет ловко обслужить клиента и быстренько отделаться от него. Так что нам не стоит беспокоиться, что он будет торчать в магазине после работы. Уверен, что он не нарушит наши планы.