Я оглядываюсь и вижу, как в общую комнату вошла Айви, а за ней – студентка помладше со стопкой папок.

– Привет, Айви, – Араминта повышает голос, чтобы ее было слышно на другом конце комнаты. – Ты ведь знаешь, десятиклассникам нельзя входить в общую комнату старших студентов. Скажи Кловер, чтобы она спустилась вниз.

К моему удивлению, Айви шагает прямо к нам… глядя на меня в упор. Кловер следует за ней по пятам, совершенно игнорируя Араминту.

– Не знаю, во что ты играешь, Одри, но я тебя раскусила. Я знаю, это твоя вина, – заявляет Айви, скрестив руки на груди.

Я хмурюсь.

– Моя? Понятия не имею, о чем ты.

– О, ну конечно. Значит, это всего лишь совпадение, что этот подкаст начался как раз тогда, когда ты приехала в школу? Я знаю тут всех, и ты – единственная, кто «заявляет», что не слушал его. Так какой у тебя план? Пытаешься прославиться в интернете или что-нибудь еще, воспользовавшись трагедией?

Остальная часть общей комнаты замолкает, все поворачиваются к нам.

Я встаю, меня трясет от ярости.

– Ты думаешь, я имею к этому какое-то отношение? Я понятия не имела, кто эта Лола, прежде чем попасть сюда. Я понятия не имела, что она умерла, и мне жаль, но я ни за что не пошла бы в эту школу, если бы знала об этом. А как насчет тебя? Это ты никогда не бываешь в нашей комнате, вечно шныряешь по всей школе. Может, это твой подкаст и ты пытаешься отвести от себя подозрения!

– Это нелепо! Зачем мне делать такой подкаст? Я пытаюсь вычислить, кто это делает, чтобы это остановить. Я просто хочу, чтобы все забыли обо всем этом! – Последние слова слетают с уст Айви, и она тут же жалеет, что вообще их произнесла. Ее губы плотно сжимаются, а на глазах выступают слезы.

Она поворачивается на каблуках и выбегает. Кловер медленно ползет за ней.

– Срань господня, что это было? – выдыхает Бонни.

Араминта встает и кладет руку мне на запястье.

– Все в порядке, Одри. Айви явно не в себе.

– Я не имею отношения к этому подкасту, – говорю, заикаясь, а сердце бухает о ребра.

– Мы знаем, – уверяет меня Бонни, но я едва слышу ее.

Вокруг меня раздаются крики:

«Сделай что-нибудь!

Позвони девять один один!

СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

Это твоя вина.

Это твоя вина».

Я крепко зажмуриваюсь. Внезапно эти деревянные панели тоже кажутся тюрьмой. Я больше не могу тут оставаться. Мне нужно вырваться отсюда.

Убежав далеко от общей комнаты, я делаю глубокий вдох и прислоняюсь спиной к перилам.

Твою мать. Что я наделала?

Мне не очень приятно осознавать, что я обвинила Одри в чем-то подобном. Но после того, как Кловер вложила мне в голову эту мысль, передо мной словно взмахнули красной тряпкой. Даже в тот момент, когда эти слова слетали с моих губ, я понимала, насколько они нелепы. Одри больше времени проводит за маникюром, чем за учебой, и, несмотря на наши различия, она не похожа на злобную штучку. Для меня год начался особенно тяжело, и думаю, Одри приняла на себя основную долю этой тяжести. Но даже когда я думаю о том, чтобы попытаться наладить отношения между нами, то вспоминаю ее стремительный союз с Араминтой. Она вся – сладость и свет снаружи, но гнилая до глубины души внутри. Бо́льшую часть времени мы вежливы друг с другом, но на протяжении многих лет не раз ссорились. Меня беспокоит, что Одри проскользнула прямо в ее круг.

Смотрю на часы и тихо ругаюсь.

Теперь я опаздываю на ежегодное собрание и знаю, что Араминта будет недовольна. Что ж, ей придется смириться.

Сразу по окончании я найду Одри и извинюсь. Так будет правильно.

Я прихожу в маленькую, слегка сыроватую комнату под Домом Поляриса, где свет падает из крошечного квадратного оконца под стропилами крыши. Пахнет нафталином. Я вижу Араминту, Кэти и Джейн, тихо беседующих за столом, а Харриет сидит с другой стороны и что-то чиркает в блокноте. К моему удивлению, Бонни тоже тут. Она не входит в комитет по ежегодникам, так почему же она здесь? Их приглушенные голоса и торопливый шепот смолкают, когда я закрываю за собой дверь. Араминта не сводит с меня глаз, пока я иду к столу.

– Это было что-то.

Я заправляю волосы за ухо.

– Я знаю. – Стараюсь, чтобы мой голос звучал безразлично. – Я извинюсь перед Одри, как только мы закончим.

– Что случилось? – Харриет поднимает взгляд от блокнота.

– Потом расскажу, – бормочу я, садясь рядом. Здесь отчетливо ощущается холод, который не имеет ничего общего со сквозняками, гуляющими в этой части здания.

– Тем не менее нам нужно поговорить об этом чертовом подкасте, – говорит Араминта. Она, кажется, очень разозлилась. На щеках у нее румянец, а глаза широко раскрыты.

Вот мы и приехали.

– А что с ним? – спрашиваю я, меряя ее взглядом.

– Это просто неправильно, и, поскольку я староста, моя первая задача – прекратить выход этого подкаста. – Она нервно грызет ногти, будто оголодала. – Ксандер тоже против всего этого.

– Кстати, где наш староста? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Она права, – встревает Бонни, перебивая меня. – Как этому анониму сходит все с рук?

Я вздыхаю. Нельзя позволить Араминте выяснить, кто стоит за подкастом, раньше меня.

– Послушай, я знаю, что нас всех это злит, и меня – больше, чем кого бы то ни было, но на данный момент все это – домыслы. Он просто спекулирует уже известными фактами. – Я достаю блокнот и демонстративно кладу его на стол. Если эта ежегодная встреча не состоится, я найду, чем еще заняться. Например, найду Одри, чтобы успокоить мою запятнанную совесть. А потом займусь расследованием того, кто на самом деле стоит за этим подкастом.

– Айви, почему это не беспокоит тебя сильнее? Отвратительно, когда кто-то так открыто говорит о смерти Лолы. Я слышала, как группа учеников восьмого года вчера обсуждала подкаст, и, по их мнению, в смерти Лолы, возможно, замешан еще один студент. В следующий раз они заподозрят кого-нибудь из нас! – Араминта окидывает взглядом всю комнату. Она ищет сочувствия или действительно боится, что ее кто-нибудь заподозрит?

Я знаю Минти уже давно. Она – одна из тех, которым, кажется, легко все сходит с рук. При Лоле она всегда играла вторую скрипку. Араминта никогда не была лидером. Теперь, когда она вышла на первые позиции, кажется, ей нравится внимание. Тем не менее не характерно для Араминты, чтобы ее так беспокоил подкаст. На самом деле я удивлена, что она не рвется дать для него интервью. Она – определенно из тех, кто процветает на школьных сплетнях. Тот факт, что ее интервью там нет, заставляет меня задуматься, может, она и есть тот самый Н?