потолок вагона и сказал, обращаясь к кому–то наверх с явным теплом: – Интересно даже, он нашел слово ВОЦНИДО и прочел справа налево – ОДИНЦОВ…………

…..Не найдешь Игната то…..

.....Подойдет и ОДИНЦОВ….????

Лев Петрович сидел, ошалело, глядя на текст. Второй раз он встречал свою фамилию на этой загадочной картине. Он ехал искать самого себя, понимая, что себя он потерял, когда рука юродивого Гришки высыпала жемчуга в его руку.

19

Выйдя на перрон Киевского вокзала, Бруслов жадно вдохнул свежий воздух. Вагон хоть и первого класса, но все, же притока свежего воздуха не хватает. Погода стояла дождливая. Грузчики несли пару прекрасных кожаных чемоданов. Он обернулся, ища генерала. Так он простоял 15 минут. Перрон опустел, но генерала не было. Он, было, решил уже идти, но все, же беспокойство за старого и симпатичного старика взяло верх. Он подошел к проводнику. Поинтересовался, все ли пассажиры вышли? Получив утвердительный ответ, он удивился и спросил, а пожилой, статный генерал егерского ведомства тоже вышел? Проводник сказал, что генералов в его вагоне не было. Да и станет ли сам генерал ютиться в вагоне 2–го класса? Он усмехнулся. Бруслов удивленно пожал плечами и сказал: – Чудно! Развернулся и пошел к выходу.

–Куда изволите господин? – спросил кучер.

– В самый лучший отель.

Езда по мощеным улицам Киева не доставила Бруслову удовольствия. Было сыро, моросивший дождь не давал возможности насладиться красотами одного из красивейших городов Европы.

Лев Петрович торопился. Бессонная ночь в поезде, разговор с этим «странным господином», расшифровка картины не давали ему покоя. Его гнал азарт и жажда сокровищ. Он не мог опоздать в этот раз. Узнав у монашки, ехавшей в соседнем купе, что гораздо ближе будет попасть в дальнюю Лавру, выйдя не на центральном вокзале, а на станции Бубновка, что за 1,5 часа до Киева. От этой Бубновки на пролетке 15 минут до дальних пещер. Переодевшись простым мещанином, он сошел с поезда и через несколько минут уже ехал по направлению к лавре. Лавру было видать издали. Стояла она на возвышенности. Вид был величественный, особенно со стороны дальних пещер.

Карета подъехала к воротам. К заутренней уже шли паломники внутрь Лавры. Лев Петрович зашел в монастырский двор. Узнал где покои, которые выделяются под паломников. Снял комнату. Оставил вещи. Зашел в лавку купил свечи и лампу. На выходе увидел молодого человека, который сидел у ворот. На нем был монашеский плащ.

–Доброе утро! Вы, молодой человек, как я вижу, думаете уже покидать Лавру? – спросил он его. – Я, почему интересуюсь? – тут же начал Одинцов. – Мне нужен плащ подобный вашему, а то дождь, а я признаться без зонта даже, а в Лавре я надолго. Если бы вы смогли мне продать Ваш плащ, я был бы весьма обязан Вам.

Молодой человек осмотрел свой наряд.

–Вы хотите купить это? – спросил он, показывая на дыры.

– Да! Вы меня очень выручите, друг мой и вот вам за этот плащ 5 рублей.

Молодой человек посмотрел на странного старика.

– Пять не возьму, а рубль давайте, на извозчика до города станет. С этими словами он снял старый плащ и отдал его Одинцову. Переодевшись в монашеский наряд Лев Петрович, стал сильно похож на других монахов в Лавре. Он прошел через ворота. Нашел глазами настоящих монахов. Посмотрел, как те двигались, приветствовали друг друга. Возраст у него был подходящий. Пришлось убрать осанку, шаг сделать тихий, немного робкий, ссутулиться и прогуляться вдоль стен дальнего собора. При третьем проходе к нему обратились прихожане за благословением, что явственно показывало, что в роль свою он вжился прекрасно. Покрутившись еще час возле собора, он уже знал, где дальние пещеры. Решил действовать согласно записям. Зашел внутрь храма, спросил дьяка канцелярского. Представился ему графом Ежовым, находящимся в паломничестве по святым местам. Изложил желание пожертвовать 1000рублей на храм. Дьяк, приняв деньги, стал более любезен. Далее Лев Петрович действовал просто. Он изложил, что старый его приятель некто Ипатов не может найти могилу родственника своего. А есть якобы информация, что был Игнат Ипатов монахом.

– Года, какие? – спросил дьяк.

– Примерно батюшка век 15–й, – ответил Одинцов.

Монах вздохнул.

– Задача!

– А чего это он вспомнил о нем через 300 годков?

– Да вот решил родословное древо собрать, мой друг, а одной ветки не хватает. И какой ветки! – с нарочитой важностью сказал Одинцов. – Лавры монах ежели – это честь для любого рода! Дьяк одобрительно кивнул головой.

– Поищу, только обождать надо.

– Я обожду.

Дожидаясь дьяка, он смотрел на внутренний двор Лавры. Возле дальних пещер ходили люди, но внутрь не заходили. Это обеспокоило Льва Петровича. Вдруг он увидел целую группу рабочих, которые зашли в пещеру, их пропустил монах, стоящий у входа.

– Вот задачку Вы мне задали почтенный! – сзади раздался голос дьяка.

Лев Петрович обернулся.

– Игната Ипатова у нас никогда не было, – сказал монах. – Но вот был брат Дионисий, в миру Алексей Ипатов, сын боярина подольского. Может Ваш знакомец имя перепутал?

– Наверняка перепутал. Сказал Одинцов. А где он захоронен?

– А Бог его знает! – ответил дьяк. – Сгинул брат Дионисий, в один день сел на телегу и уехал неведомо куда. Так писано, – подтвердил дьяк, показывая старые записи. Лев Петрович присел, ему стало не по себе. Значить тупик! Пустая езда. Старый я идиот, – ругал он себя. Дьяк пожал плечами.

–Да, почтенный Вы так своему знакомцу и скажите, что был мол, такой монах, но уехал он с Лавры, вот написано, что «….ввечеру дня 18 Хорояра (18 августа) через главные ворота с ведома монаха Дионисия ввезено три подводы с гробами изрядно воняшимя из–за трупов воинов от казанского похода. Сопровождаши убиенных Одинцов дьяков сын….»

– Кто? – чуть не закричал Лев Петрович.

– Одинцов дьяков сын, – повторил монах и вопросительно посмотрел на генерала. – Вот так записано. …который из Казанского плену бегишиму и православных привозя хоронить будя». А позже написано, что «Ранее заутреней монах Дионисий, выйдя из ворот с подводою и назад не воротишеся.» Дьяк закончил. Лев Петрович стоял и смотрел на дьяка.

– Значить уехал монах, а куда делся Одинцов?

– Ничего не сказано, батюшка, – ответил дьяк.

Одинцов вышел из кельи и направился во двор. Ему нужно было подумать. Это было как наваждение. Что за Одинцов преследовал его? Будто кто–то смеялся над ним там, наверху. Он сел на лавочку. На входе в дальние пещеры стоял монах. На стене за ним висела схема пещер.