– Да-да, капитан! – закричали разбойники. – Мы вас знаем и верим, что на вас можно положиться.

– Так слушайте же меня. Война недалеко, через месяц она начнется. Куси ничего не останется делать, как принять в ней участие, и он уже подумывает об этом. Но у него нет солдат. Разумеется, он станет их набирать, а так как нелегкая вещь набрать в несколько дней роту добровольцев, то он почтет за счастье, когда я скажу ему, что вы у меня под рукой и что он может поставить вас под свое знамя. Конечно, уж это будет мое дело, как урядиться. Под его начальством у вас не будет недостатка в хорошей добыче, а у меня – в случае забрать у него жизнь и, может быть, даже нанести урон чести. Если до окончания войны я не придумаю хорошей измены, которая всех нас обогатит, то позволяю вам прогнать меня из шайки. Ну, что скажете на мое предложение?

– А только то, что мы принимаем его! – завопили разбойники, у которых лица осветились радостью от надежды на войну и грабеж.

– Так готовьтесь же и не медлите. Сколько вас здесь всего будет, когда Жан Кривой вернется?

– Сто тридцать три.

– Маловато. Мне требуется двести человек, по меньшей мере сто пятьдесят. Надо пополнить число. Но прежде всего убирайтесь скорее отсюда, потому что Куси сегодня же начинает свои разъезды по лесу и не замедлит открыть ваше местопребывание. Сожгите шалаши и переселяйтесь в соседний лес. Не худо было бы оставить здесь записку, чтоб известить Куси о вашем отступлении, совершенном только из глубокого уважения к его рыцарским достоинствам! Это польстит его тщеславию и задобрит в вашу пользу.

– Это дело Иеремии-отшельника: он умеет читать и писать.

– И прекрасно. Принимайтесь за дело. Кстати, помогите мне убить лань. Мне надо принести что-нибудь в замок, чтобы оправдать свое отсутствие.

Лес был наполнен дичью; не составило труда отыскать целое стадо ланей. Убив одну из них искусно пущенной из арбалета стрелой, Жоделль взвалил ее себе на плечи и возвратился в замок. У подъемного моста его встретил сам Куси.

– Откуда ты в такую пору? – спросил рыцарь с удивлением. – Я не люблю, чтобы без моего позволения выходили из замка.

– Мне нечего было делать, и я подумал, что ваш домоправитель рад будет предложить вам за столом кусок дичи, поэтому я пошел в лес и убил лань.

– Так ты мастер метнуть стрелу в цель? Поистине, славную лань ты выбрал и попал прямо в горло, куда и требуется. С какого расстояния ты стрелял?

– Саженей с шестидесяти. И я позволю вашему шуту перерезать тетиву на моем луке, если с такого расстояния не попаду в яблоко каждой стрелой, которую пущу.

– Вот как? Ну так твое искусство подвергнется испытанию сегодня же, только для стрельбы будет цель поинтереснее яблока: головы безбожных грабителей, которые имели дерзость поселиться в моих лесах.

– Бедные люди! – сказал Жоделль. – Как диких зверей гоняют их из леса в лес, а между тем из них вышло бы много хороших солдат.

– Уж не вздумалось ли тебе защищать их? – спросил Куси насмешливо.

– Не защищать, а только жалеть. Не по своей вине они стали разбойниками. Во время войны их зовут, их обхаживают. Но стоит войне кончиться, как наемников прогоняют прочь, часто даже не заплатив условленной суммы. Что же прикажете им делать? Ну что пришлось бы мне самому делать, если б вы не приняли меня на службу?

– Не хочешь ли ты этим намекнуть, что тоже был в числе разбойников?

– У меня под командой было двести отличных воинов, когда я служил в войске короля Ричарда, и я никогда не скрывал этого.

– А куда девались твои воины? – осведомился Куси.

– Откуда мне знать? С тех пор я пережил многое. Вам небезызвестно, сир Ги, что когда арбалетчик Пьер Гурден убил короля Ричарда при осаде Шалю, этот великодушный король перед смертью приказал помиловать стрелка и возвратить ему свободу. Но едва король испустил дух, граф Меркадье, пренебрегая его завещанием, привязал Гурдена к решетке подъемного моста и содрал с живого кожу.

– Это было нехорошее дело.

– Разумеется. Но я имел неблагоразумие слишком громко выражать такое мнение; Меркадье узнал об этом, и мне едва удалось спастись бегством. Я захватил с собой немного денег, но деньги так же скоро уходят, как и приходят. Некоторое время я бродяжничал и не знаю, что бы теперь со мной было, если бы я не встретил вас в Оверни.

– Неужели до тебя не доходили слухи о воинах, которыми ты командовал?

– Доходили. Я слышал, что, не пожелав служить под командой Меркадье, они предложили свои услуги королю Филиппу, но у короля в это время был мир со всеми и потому он отказал им. Потом они бродяжничали в окрестностях Парижа, отыскивая какого-нибудь барона, который пожелал бы нанять их.

– И ты без труда отыскал бы их?

– Попробую, если только вы прикажете, сир Ги.

– А это мы увидим. Во всяком случае, постарайся разведать, что именно с ними случилось.

С этими словами Куси повернулся спиной к Жоделлю и пошел в замок.

– Эгей, Гуго, послушай-ка! – крикнул он своему оруженосцу, который в это время проходил через двор. – Собрались ли мои вассалы?

– Я расставил их в боевом порядке, сир Ги, у подножия холма. Они ждут вас. Но мне надо сообщить вам интересную новость, – добавил старый оруженосец с таинственным видом.

– Что ты хочешь сказать?

– Сегодня граф Жюльен проезжает мимо вашего замка, и благоразумие требовало бы не уходить слишком далеко отсюда.

– А в котором часу проедет граф?

– В три часа.

– О, так мы успеем еще до его прибытия покончить с разбойниками. Прикажи Онфруа караулить на дозорной башне и затрубить, как только покажутся путешественники. Ну а мы не будем медлить – и скорее на лошадей.

Все воины были готовы и мгновенно исполнили приказание. Куси, захватив по дороге вассалов у подножия холма, направился в лес.

Жоделль тоже находился в составе отряда, и именно по его указаниям Гуго де Барр сделал необходимые распоряжения с целью окружить шайку. По его же внушению взято было направление именно на ту часть леса, где располагался стан разбойников. Не в характере Куси была недоверчивость, однако он не без удивления замечал деятельное участие, принимаемое Жоделлем в исполнении его приказаний. Подметив улыбку на лице наемника, когда отряд приближался к покинутому стану, он спросил, устремив на него проницательный взор:

– Ну и что, господин атаман, значит эта улыбка?

– А то, сир Ги, – отвечал Жоделль без всякого замешательства, – что я могу и хочу быть вам полезным. Даже будь в этой шайке мои лучшие друзья, я обязан по нашим законам вам помогать, пока служу под вашим знаменем. Видите эту надломленную ветку? Она имеет свое значение. Разбойники должны быть поблизости отсюда.

– Кажется, ремесло грабителя гораздо тебе привычнее, чем ты признавал ранее?