– Вот это была записка. – Клаус протянул комок мистеру По. – Придется вам поверить нам на слово, что Тетя Жозефина была тогда еще жива.

– И может быть, жива до сих пор — закричала Вайолет. – Пожалуйста, мистер По, пошлите кого-нибудь ей на помощь!

– Ох, дети, дети, – вздохнул мистер По, – вы так огорчены, так беспокоитесь. Вам нечего больше беспокоиться. Я ведь обещал, что позабочусь о вас, и нахожу, что Капитан Шэм обладает всеми возможностями вырастить вас. У него солидное дело, и вряд ли он станет выбрасываться из окна. И его, несомненно, заботит ваша судьба. Подумайте, ведь он один, в самый разгар урагана, отправился на поиски.

– Его заботит только наше наследство, – буркнул Клаус.

– А вот это неправда, – возразил Капитан Шэм. – Мне не нужно ни пенни из вашего наследства. Кроме как, естественно, платы за украденную и потопленную лодку.

Мистер По нахмурился и кашлянул в платок.

– Хм, довольно неожиданное требование, – сказал он, – но этот вопрос мы уладим потом. Так, дети, а теперь будьте добры отправляйтесь в ваш новый дом, а мы с Капитаном Шэмом окончательно приведем в порядок документы. Возможно, мы еще успеем завтра утром позавтракать вместе до моего отъезда в город.

– Пожалуйста, – закричала Вайолет, – ну пожалуйста, неужели вы не послушаете нас?!

– Пожалуйста, – закричал Клаус, – ну пожалуйста, неужели вы нам не поверите?!

Солнышко ничего не закричала. Она вообще давно не произносила ни слова, и если бы старшие Бодлеры не были так заняты попытками уговорить мистера По, то они бы заметили, что она даже ни разу не взглянула вверх, чтобы прислушаться к переговорам старших над ее головой. Солнышко смотрела прямо перед собой, а если речь идет о маленьком ползающем ребенке, это значит, что он видит перед собой только чужие ноги. Нога, на которую она смотрела, принадлежала Капитану Шэму. И Солнышко глядела не на правую, абсолютно нормальную ногу, а на левую, деревянную. Солнышко не спускала глаз с обрубка темного полированного дерева, укрепленного у колена металлической петлей, и вид у девочки был очень сосредоточенный.

Вас, может быть, удивит, если я скажу, что в эту минуту Солнышко напоминала знаменитого македонского завоевателя Александра Великого. Александр Великий жил более двух тысяч лет назад, и на самом деле ему не было дано имя Великий при рождении. Это позже он заставил так называть себя, когда вторгался в чужие земли со своими солдатами и объявлял себя царем. Помимо того, что он вторгался в чужие страны и заставлял жителей делать все, что он велит, его прославила еще история с так называемым гордиевым узлом. Так назвали сложный узел, который завязал царь Гордий. Гордий сказал, что если Александр распутает узел, то пусть правит всем царством. Однако Александру, слишком занятому покорением всех стран подряд, было не до распутывания узлов. Он просто взял меч и разрубил гордиев узел. Конечно, это было нечестно, но у Александра было очень много солдат, и Гордий не стал спорить, так что вскоре всем жителям Гордиона пришлось склониться перед Сами-Знаете-Кем. С тех самых пор любую сложную проблему можно назвать гордиевым узлом, и если вы разрешите ее каким-то простым способом (пусть и грубым), вы как бы разрубите гордиев узел.

Проблема, вставшая перед бодлеровскими сиротами, могла быть поистине названа гордиевым узлом, поскольку казалась неразрешимой. Она заключалась в том, что постыдный план Капитана Шэма должен был вот-вот осуществиться, и единственным способом помешать этому было убедить мистера По в реальном положении дел. Но поскольку Тетю Жозефину уже бросили в озеро, а ее записка превратилась в мокрый комок бумаги, убедить мистера По не представлялось возможности. Солнышко же, поглядев на искусственную ногу Капитана Шэма, придумала простой, хотя и грубый способ разрешить проблему.

Пока более высокие, чем она, люди спорили, не обращая на нее внимания, самая маленькая из Бодлеров подползла вплотную к деревянной ноге, открыла рот и что есть силы впилась в нее зубами. К счастью для Бодлеров, зубы у Солнышка были остры, как меч Александра Великого, и деревяшка Капитана Шэма треснула ровно пополам и с таким громким «крак», что все посмотрели вниз.

Вы, наверное, сами догадались, что деревянная нога была фальшивой, она раскололась, и глазам всех присутствующих предстала от колена до пальцев подлинная нога Капитана Шэма – бледная и потная. Однако не колено и не пальцы привлекли всеобщее внимание, а щиколотка! Там, на бледной потной коже находилось решение бодлеровской проблемы. Укусив деревянную ногу Капитана Шэма, Солнышко разрубила гордиев узел, ибо, когда куски фальшивой ноги отвалились и упали на Дамоклову пристань, все увидели татуировку в виде глаза.

На лице мистера По выразилось удивление. На лице Вайолет – облегчение. У Клауса на лице читалось умиротворение, что тоже значит «облегчение», только это словечко более мудреное, которое он вычитал в журнальной статье. У Солнышка вид был торжествующий. У громадного существа – не то мужчины, не то женщины – разочарованный. А у Графа Олафа – какое облегчение называть его настоящим именем! – на лице сперва мелькнул испуг, но быстрее, чем моргнул его единственный глаз, он уже скорчил удивленную, как у мистера По, физиономию.

– Моя нога! – воскликнул он с фальшивой радостью. – Моя нога отросла заново! Потрясающе! Изумительно! Медицинское чудо!

– Ах, перестаньте, – остановил его мистер По, складывая на груди руки. – Ничего не выйдет. Ребенку видно, что ваша деревянная нога была поддельной.

– Ребенку и было видно, – шепнула Вайолет Клаусу. – И даже трем детям.

– Ну, может, нога и фальшивая, – согласился Граф Олаф и отступил на шаг, – но этой татуировки я в жизни не видел.

– Ах, перестаньте, – повторил мистер По. – И это не пройдет. Вы пытались скрыть татуировку с помощью деревянной ноги, но мы видим теперь, что в действительности вы Граф Олаф.

– Ну, может, татуировка и моя, – согласился Граф Олаф и отступил еще на шаг. – Но я никакой не Граф Олаф. Я Капитан Шэм. Вот моя визитная карточка, тут все написано как есть.

– Ах, перестаньте, – опять сказал мистер По. – И это ничего не доказывает. Любой может зайти в типографию и заказать карточку с любой надписью.

– Ну ладно, допустим, я не Капитан Шэм, – уступил Граф Олаф. – Но дети все равно принадлежат мне. Так написала в завещании Жозефина.

– Ах, перестаньте, – в четвертый и последний раз проговорил мистер По. – Ничего не выйдет. Тетя Жозефина оставила детей Капитану Шэму, а не Графу Олафу. А вы – Граф Олаф. Стало быть, мне решать снова, кто будет заботиться о Бодлерах. Я отправлю их куда-нибудь в другое место, а вас отправлю в тюрьму. В последний раз вы творите ваши злодеяния, Граф Олаф. Вы пытались присвоить наследство Бодлеров с помощью женитьбы на Вайолет. Пытались присвоить бодлеровское состояние путем убийства Дяди Монти.

– И этот план пока остается моим шедевром, – прорычал Граф Олаф и сорвал повязку с глаза (она, естественно, тоже была фальшивой, как и деревянная нога) и воззрился на Бодлеров двумя блестящими глазами. – Не хочу хвастаться… впрочем, зачем мне теперь врать вам, олухам? Я люблю хвастаться. Как ловко я заставил старую дуреху написать письмо, а? Тут есть чем похвастаться. Какая все-таки Жозефина была глупая курица.