– Получше, чем научиться убивать эпиков? – подняв брови, спросила Тиа.

– Конечно, – ответил Коди, отхлебывая из фляжки. – Только представь, если бы я сумел убедить его составить каталог всех пабов в городе. По сортам пива!

Тиа молча закатила глаза и перевернула очередную страницу моих записок.

– Абрахам, – сказал Коди. – Спроси меня, в чем состоит трагедия юного Дэвида, который потратил столько времени на эти записки?

– И в чем же трагедия парня, который просто занимался своими исследованиями? – спросил Абрахам, продолжая чистить свой пулемет.

– Какой коварный вопрос, – сказал Коди. – Спасибо тебе большое, что спросил.

– Пожалуйста.

– Так или иначе, – сказал Коди, поднимая фляжку, – почему тебе так хочется убивать эпиков?

– Месть, – ответил я. – Стальное Сердце убил моего отца. Я намерен…

– Да-да, – оборвал меня Коди. – Ты намерен снова увидеть его кровь и все такое. Меня радует твоя преданность. Но, знаешь ли, этого мало. У тебя есть страсть к убийству, но тебе нужно обрести страсть к жизни. По крайней мере, я так считаю.

Я не знал, что ответить. Моей страстью было изучать Стальное Сердце, узнавать больше об эпиках, чтобы найти способ его убить. Если где-то и было для меня место, то разве не среди мстителей? Разве это не было делом всей их жизни?

– Коди, – сказал Проф, – почему бы тебе не закончить работу в третьей комнате?

– Конечно, Проф, – ответил снайпер, закручивая крышку фляжки.

Он не спеша поднялся и вышел.

– Не слушай его, сынок, – посоветовал Проф, кладя в стопку один из моих блокнотов. – Он то же самое говорит и всем нам. Беспокоится, что, если сосредоточимся на убийствах эпиков, позабудем о том, что такое жить своей жизнью.

– Возможно, он прав, – ответил я. – Я… У меня на самом деле почти ничего больше не было в жизни.

– Наше дело, – сказал Проф, – не в том, чтобы жить. Наше дело – убивать. Пусть своей жизнью живут обычные люди, пусть радуются ей, наслаждаются рассветами и снегопадами. Наша задача – эту жизнь им дать.

У меня остались воспоминания о прежнем мире, – в конце концов, прошло всего десять лет, хотя и трудно вспомнить, что такое рассвет, когда каждый день видишь только тьму. Примерно так же, как вспомнить лицо отца. Подобное постепенно забывается.

– Джонатан, – обратился Абрахам к Профу, вставляя на место ствол пулемета, – ты хорошо подумал о том, что сказал мальчик?

– Я не мальчик, – возмутился я.

Все посмотрели на меня, даже стоявшая у дверей Меган.

– Я просто хотел сказать… – Мне вдруг стало неловко. – В смысле, мне уже восемнадцать. Я совершеннолетний. Не ребенок.

Проф внимательно посмотрел на меня и, к моему удивлению, кивнул:

– Возраст тут ни при чем, но ты помог убить двух эпиков, что, на мой взгляд, совсем неплохо. Уверен, остальные со мной согласятся.

– Хорошо, – тихо проговорил Абрахам. – Но, Проф, мы об этом уже говорили. Добьемся ли мы чего-нибудь, убивая эпиков вроде Счастливчика?

– Мы даем им отпор, – сказала Меган. – Мы единственные, кто сражается с ними. Это важно.

– И тем не менее, – продолжал Абрахам, вставляя в пулемет очередную деталь, – мы боимся сразиться с самыми могущественными из них. И потому власть тиранов продолжается. Пока они не пали, остальные не боятся нас по-настоящему. Они боятся Стального Сердца, Разрушителя и Ночную Грусть. Если мы не бросим вызов подобным им, стоит ли надеяться, что когда-нибудь против них выступят другие?

В комнате со стальными стенами стало тихо. Я затаил дыхание. Почти то же самое недавно говорил я сам, но в устах Абрахама эти слова, произнесенные тихо и с легким акцентом, обретали куда больший вес.

Проф повернулся к Тиа. Она взяла со стола фотографию.

– Это действительно Властитель Ночи? – спросила она меня. – Ты уверен?

То была самая ценная моя добыча – фотография Властителя Ночи рядом со Стальным Сердцем в день Захвата, незадолго до того, как на город опустилась тьма. Насколько я знал, она была единственной в своем роде – мне продал ее уличный мальчишка, отец которого сделал ее старым поляроидом.

Властитель Ночи обычно был полупрозрачен и бестелесен. Он мог проходить сквозь твердые предметы и управлять темнотой. Он часто появлялся в городе, но всегда в своей бестелесной форме. На фотографии он выглядел как обычный человек в отутюженном черном костюме и шляпе, с азиатскими чертами лица и черными волосами до плеч. У меня имелись и другие его фотографии в бестелесном облике – лицо было тем же самым.

– Это точно он, – сказал я.

– И фото не поддельное? – спросила Тиа.

– Я… – Этого я доказать не мог. – Не могу обещать, что это так, хотя, поскольку фото с поляроида, вероятность подделки невелика. Тиа, ему иногда необходимо становиться вещественным. Эта фотография – лучшее тому подтверждение, но у меня есть и другие. От людей, которые чувствовали запах фосфора и замечали прохожего, соответствовавшего его описанию.

Фосфорный запах являлся одним из признаков того, что Властитель Ночи использует свои способности.

– Я нашел десяток источников, подтверждающих мою идею. На него влияет солнечный свет – подозреваю, его ультрафиолетовая составляющая. На солнце он становится телесным.

Тиа задумчиво взглянула на фотографию, затем начала просматривать другие мои записи о Властителе Ночи.

– Пожалуй, стоит этим заняться, Джон, – сказала она. – Если действительно есть хоть какой-то шанс добраться до Стального Сердца…

– Шанс есть, – подтвердил я. – У меня есть план. И он должен сработать.

– Глупость, – отрезала Меган, которая стояла у стены, скрестив руки. – Откровенная глупость. Мы даже не знаем, в чем его слабость.

– Можно выяснить, – возразил я. – Уверен, что можно. У нас есть все необходимое.

– Даже если в самом деле удастся выяснить, – махнула рукой Меган, – толку от этого никакого. К Стальному Сердцу даже близко не подобраться!

Я посмотрел ей в глаза, с трудом сдерживая злость. Казалось, она спорит со мной не потому, что действительно не согласна, а потому, что я ей чем-то не нравился.

– Я… – начал я, но меня прервал Проф.

– Все за мной, – сказал он, вставая.

Еще раз бросив яростный взгляд на Меган, я следом за ним и остальными прошел в комнату поменьше справа от главного помещения. Пришел даже Коди из третьей комнаты – он все слышал, чему вряд ли стоило удивляться. На его правой руке была перчатка, светившаяся со стороны ладони мягким зеленым сиянием.

– Проектор готов? – спросил Проф.

– Почти, – ответил Абрахам. – Первым делом я настроил именно его.