— Нет, — отозвался вампир.

Он достал из-под плаща несколько бутылочек, в которых хранил человеческую кровь.

— Мне надо пополнить запас.

— Но так же нельзя! — ужаснулся я.

— Почему это?

— Это нехорошо. Несправедливо пить кровь у мертвого. К тому же кровь наверняка испортилась.

— Ну, она, конечно, будет не самая вкусная, — проговорил мистер Джутинг, — но вполне сойдет для того, чтобы разлить по бутылкам. И я не согласен с тобой: справедливее всего пить кровь именно у мертвого — зачем ему теперь кровь? Чтобы наполнить все эти бутылочки, понадобится много крови, у живого столько брать нельзя.

— Но можно ведь взять не у одного, а у нескольких, — возразил я.

— Верно, — сказал мистер Джутинг, — только на это уйдет много времени и сил, да еще придется рисковать. А так гораздо проще.

— Даррен не похож на вампира, — заметил Джимми.

— Он еще учится, — проворчал мистер Джутинг. — А теперь отведи нас к трупу, нам пора возвращаться.

Я понимал, что продолжать спор бесполезно, поэтому замолчал и пошел за ними.

Джимми выдвинул ящик с телом высокого блондина и сдернул с него простыню. На голове у мертвеца зияла огромная рана, а кожа была ужасно бледная, но, если не обращать на это внимания, то казалось, что человек просто спит.

Мистер Джутинг сделал длинный, глубокий надрез на груди у мужчины, прямо возле сердца. Потом расставил свои бутылочки возле тела и вставил в горлышко одной из них трубку. Другой конец трубки он воткнул в сердце и сжал его, как насос.

Кровь медленно потекла в бутылку. Когда емкость заполнилась почти до конца, вампир вытащил трубку и заткнул горлышко пробкой. Потом вставил трубку в другую бутылку и начал ее наполнять.

Взяв первую бутылку, он отпил немного крови и подержал ее во рту, как будто дегустировал вино.

— Отличная, — пробормотал он. — Чистая. Можно набирать дальше.

Мистер Джутинг заполнил восемь бутылочек и повернулся ко мне с самым серьезным видом.

— Даррен, — сказал он, — я знаю, что ты не хочешь пить человеческую кровь, но сегодня тебе придется побороть свой страх.

— Нет, — сказал я.

— Ну же, Даррен, — прорычал он. — Этот человек мертв. Ему больше не нужна кровь.

— Я не могу. Не могу пить кровь трупа.

— Но ты же не хочешь пить кровь у живого! — воскликнул вампир. — Рано или поздно тебе придется пить человеческую кровь. И было бы очень неплохо начать прямо сейчас.

— Э-э-э… послушайте, друзья, — произнес Джимми, — если вы собираетесь пообедать, думаю, мне лучше убраться…

— Тихо! — рявкнул мистер Джутинг. Он уставился на меня горящими от гнева глазами. — Тебе придется выпить, — твердо сказал он. — Ты помощник вампира. Пора им стать, в конце концов.

— Только не сегодня, — попросил я. — Как-нибудь в другой раз. Мы выберем себе жертву. Я попробую кровь живого человека. Не могу пить у мертвеца. Это отвратительно.

Мистер Джутинг вздохнул и покачал головой.

— Однажды ты осознаешь, как глупо себя вел, — сказал он. — Надеюсь только, что тогда не будет уже слишком поздно.

Мистер Джутинг поблагодарил Джимми Ово за помощь, и они еще немного поговорили о своих друзьях и о прошлом. Пока они беседовали, я сидел и думал о том, сколько еще смогу продержаться без человеческой крови. Мне было очень плохо.

Когда вампир и патологоанатом наговорились, мы спустились на первый этаж. Джимми проводил нас и помахал рукой на прощание. Он был очень хороший человек, и мне стало жаль, что мы познакомились при таких мрачных обстоятельствах.

Всю дорогу домой мистер Джутинг молчал, а когда мы вернулись в цирк уродов, он зло швырнул меня в сторону и ткнул пальцем мне в грудь.

— Если ты умрешь, — сказал он, — я не виноват.

— Ладно, — отозвался я.

— Глупый мальчишка, — пробормотал он и, недовольный, забрался в свой гроб.

Я посидел немного в одиночестве, посмотрел, как встает солнце. Меня мучила мысль о том, в каком положении я очутился и что случится, когда мои силы иссякнут и я начну постепенно умирать. Полувампир, который отказывается пить человеческую кровь, — это было бы даже забавно, если бы не было так опасно.

Что же мне делать? Этот вопрос долго не давал мне заснуть, даже когда совсем рассвело. Что же мне делать? Забыть о своих принципах и выпить человеческую кровь? Или остаться верным своей человеческой половинке и… умереть?

Я целый день просидел у себя в палатке, даже не вышел поздороваться с Сэмом, когда он появился в лагере. Настроение у меня было хуже некуда. Мне казалось, что я превратился в ничто. Я не мог снова стать человеком, но не мог стать и настоящим вампиром. Я разрывался между тем и другим.

Я проспал всю следующую ночь и на второй день чувствовал себя немного лучше. Ярко светило солнце, и хотя я знал, что проблемы мои никуда не делись, нашел в себе силы забыть о них на какое-то время.

У Эвры заболела змея. Она подцепила какой-то вирус, и Эвре пришлось весь день провести с ней.

Когда пришел Сэм, мы решили пойти на заброшенную станцию, о которой он нам рассказывал. Эвра был не против. Сказал, что пойдет с нами в следующий раз.

Станция оказалась классной. Там был огромный круглый двор, мощенный растрескавшимся булыжником, трехэтажный дом, в котором раньше находились разные службы, пара старых сараев и несколько заброшенных вагонов. А еще там повсюду были рельсы, заросшие травой.

Мы с Сэмом походили по рельсам, представляя, будто это канаты, натянутые высоко над землей. Каждый раз, когда кто-нибудь из нас оступался, он должен был громко закричать и притвориться, что падает вниз с большой высоты. Я оступался гораздо реже Сэма, потому что кровь вампира в моих жилах помогала мне сохранять равновесие лучше, чем это мог сделать любой человек.

Потом мы исследовали старые вагоны. Кое-какие вагоны оказались в жутком состоянии, но другие были еще вполне нормальные. Грязные, конечно, и пыльные, зато целые. Я никак не мог понять, почему их оставили здесь ржаветь.

Мы забрались на крышу одного из вагонов и растянулись там, наслаждаясь солнышком.

— Знаешь, что мы сейчас сделаем? — сказал Сэм.

— Что? — спросил я.

— Станем кровными братьями.

Я оперся о локоть и с удивлением уставился на Сэма.

— Кровными братьями? — спросил я. — Зачем? И как это делается?

— Это будет просто здорово, — сказал Сэм. — Каждый порежет себе руку, а потом мы прижмемся ладонями и поклянемся навечно остаться лучшими друзьями.

— Да, это интересно, — согласился я. — У тебя есть нож?