«Что мне теперь делать? Дюк, как ты мог утонуть? Почему меня не было рядом с тобой»?

Она вспомнила, как вместе с Дюком, в этом же спортзале, они делали комплекс из кроссфита, который состоял из тяги, подтягиваний и вертикальных подъемов ног. Они морально поддерживали и подгоняли друг друга. Мэйбл тогда посматривала на разгоряченное лицо Дюка и вдруг подумала: как это она не замечала раньше, что парень симпатичный и высокого роста? По поведению Дюка она поняла, что тоже нравится ему. Тогда между ними начала возникать симпатия, развившаяся позднее в более глубокое взаимное чувство. На последнем подходе к штанге, Мэйбл сорвала спину. Дюк приложил лед к ее спине, участливо заглядывая в ее глаза, а потом отвез ее домой на своей машине. Вечером они перезванивались и, как все молодые люди, беззаботно смеялись и шутили по поводу травмы. По совету Дюка, мама Мэйбл делала ей массаж спины и прикладывала горячую грелку.

Наконец – то, усталость начала стирать воспоминания. Эмоциональное бесчувствие постепенно прокрадывалось в душу. Поднявшись с пола, она вытерла футболкой мокрое от слез лицо, сделала глоток воды и приступила к выполнению мертвой тяги. Несмотря на то, что Мэйбл чувствовала себя уставшей, она решила сделать четыре подхода. Намазывая мелом руки, проговорила вслух печально, но уже ни так эмоционально:

– Дюк, мне плохо без тебя.

Сделав первый подход, она расцарапала голень, из ранки потекла кровь. Поясницу начало сводить от усталости, ноги тоже устали, и штангу было трудно удерживать в руках. Она сделала еще четыре подхода.

Плетясь на уставших ногах в душ, Мэйбл не могла больше ни о чем думать: полная пустота в мыслях. Она включила прохладную воду. Свое измученное тело она не ощущала совсем, и чувства от тяжелой физической нагрузки притупились, боль в области сердца отпустила. Жесткие струи воды хлестали по лицу, смывая отчаяние и принося безразличие и покой.

Академию Мэйбл закончила без Дюка. Больше ей никто не нравился. Да она и не хотела изменять его памяти. Она взрослела, ей было уже 40, а Дюк навсегда остался для нее очень молодым высоким парнем с каштановыми волосами и карими глазами.

********

Мэйбл Браун нравилось не спеша, досконально обдумывать доступные факты текущих дел. Она никогда не ленилась собирать информацию о людях, замешанных в преступной деятельности, как бы далеко ей не пришлось за ней ехать. Вникала во все тонкости других профессий, если это было необходимо для понимания особенностей поведения человека в предлагаемой ситуации.

Еще у детектива Браун была профессиональная интуиция, которая развилась за двадцать лет работы. У нее не всегда хорошо получалось вести тонкую психологическую беседу с предполагаемым преступником. Но ее манера допрашивать заставляла его сначала путаться в словах и в собственном вранье, что часто заканчивалось громкими спорами с ней. После этого Мэйбл спокойно излагала свое видение совершенного преступления и роль допрашиваемого в нем. Часто подобная беседа припирала преступника к стене, не давая ему изворачиваться и увиливать от ответа.

Независимо от того, согласился ли преступник принять ее доводы или нет, детектив Браун настырно выстраивала голые факты в реальную историю, опираясь на интуицию. Подавляющее большинство дел, которыми она занималась, были успешно доведены ею до победного конца. Это говорило о том, что она нашла профессию по своим интересам и по своим способностям. Благодаря всем перечисленным качествам, Мэйбл Браун считалась одним из самых талантливых детективов Нью – Йорка.

Однако бывали такие дела, к которым было трудно подступиться. Интуиция подсказывала, что перед ней сидит преступник, а факты говорили о том, что у него есть твердое алиби. И многочисленные проверки, расчеты по минутам каждого шага преступника, не давали никаких результатов. Таким трудным делом оказалось для нее доказать, что известный фотограф Даниил Голденблюм отравил насмерть португальскую принцессу Азалию и фотомодель Дэбору Кларк.

Обратившись к своим незакрытым делам об убийстве трех женщин, которые до этого были отравлены синильной кислотой, Мэйбл обнаружила, что почерк преступлений один и тот же. Из – за того, что Браун вела эти дела, ей разрешили заниматься делом Азалии Вимар и Дэборы Кларк, несмотря на то, что эти два убийства были совершены в другом округе. У всех предыдущих жертв тоже были “цветочные имена “, и все они были из района Бруклин. Их убийства происходили в течение последних двух лет с интервалом в 3 и 8 месяцев. А Дэбора Кларк была убита спустя всего два месяца после смерти португальской принцессы. Преступник не останавливался: фантазия, поселившаяся в мозгу маньяка, не дает ему покоя. Сначала он осторожничает и волевым усилием растягивает период между первым преступлением и следующим. А дальше его охватывает «творческое нетерпение» и он не может справиться с собой.

Детектив Браун требовала установить постоянную слежку за Даниилом Голденблюмом, но ей отказали в незаконных действиях, так как не было найдено ни одной убедительной улики. Вышестоящие инстанции отвечали ей: это все равно, что начать следить за всеми фотографами и гражданами страны, которые пользуются раритетными пленочными фотокамерами типа «LEICA» или антикварными, перешедшими по наследству от дедушки. Тот факт, что Голденблюм находился в доме Азалии Вимар по работе в день убийства, не дает оснований утверждать, что он и есть преступник.

Действительно, он находился у нее с восьми до девяти, когда она и была предположительно отравлена. Но так как время смерти до минуты не известно, отраву могла подлить и прислуга, которая вернулась в дом около девяти часов вечера.

Интуиция подсказывала Мэйбл, что она на правильном пути, но уличающих доказательств не было. Кроме портрета Азалии Даниил предъявил полиции еще несколько снимков известных людей Нью-Йорка, отснятых им в течение недели. Некоторые из объектов его художественных произведений также позировали на фоне домашней обстановки. И еще он выложил толстый альбом с подобными работами разных лет.

Реактивы для проявки пленки (содержащие синильную кислоту), которые были обнаружены в коктейле принцессы и в кофе фотомодели, находятся в свободной продаже. Это значит, что любой может их купить и использовать для убийства, умышленно наводя подозрение на фотографа: преступник мог знать от хозяйки дома о том, кто ее посетит в восемь вечера.

У продавца магазина, который слышал, как Азалия пригласила Голденблюма к себе домой, есть твердое алиби – камеры магазина. Он задержался до следующего утра для еженедельной ревизии. Проверено все окружение продавца. Ничего подозрительного.

Нет точных данных о том, что камеры наружного и внутреннего наблюдения были отключены самой Азалией к приходу Голденблюма: их мог отключить неизвестный преступник. Что касается фотомодели Дэборы Кларк, то Даниил и близко не был замечен около нее ни в день убийства, ни в другое время. И, разумеется, он никогда не был с ней знаком и не сталкивался с ней в модельном бизнесе.

Так что интуиция требовала немедленного подтверждения. И детектив Браун решила поймать преступника на месте преступления, используя себя как приманку. С ее физическими данными «обабившийся слабачок» не может быть опасен. Можно не ставить в известность начальство. В любом случае она имеет право потратить свою зарплату на что угодно, хоть бы и на фотографии. Она подумала, что пригласит фотографа на очередную беседу в полицейский участок, и как будто невзначай назовет свое вымышленное второе имя, обозначающее цветок. Ну, например, Дэйзи – маргаритка. Она уже поняла, что внешность и социальный статус не имеют никакого значения для этого «сукиного сына»: пожилая принцесса и юная красавица Дэбора не были похожи ни чем, кроме “цветочного имени”.