– На «Трокстере» отсутствуют самцы моего вида, поэтому удовлетворить себя я могу только при помощи биоволновой стимуляции или предложив близость другому существу, имеющему сходный половой аппарат. Последний способ более натурален и эмоционален. Именно поэтому я склонна выбрать его.

Марк изо всех сил пытался сдержать ехидную улыбку, в то время как Дэя серьезно продолжала:

– Так как по долгу своей работы я проводила медико-биологические исследования всей вашей роты, то, соответственно, имею данные о размерах половых органов всех индивидуумов, находящихся на борту.

«Пусть я проиграл сегодняшнюю драку, зато кое в чем другом оставил всех остальных далеко за кормой!» – Грабовский расправил плечи, повинуясь накатившему чувству сладкого самодовольства.

– Должна вам сказать, Марк, что ваш пенис имеет довольно средние размеры и не может сравниться с репродуктивными органами, например, Тьюри или Мартинеса…

«Пригрел гадов на своей груди, – с раздражением отметил лейтенант. – Гнать их надо из разведки!»

– Однако свой выбор я сделала не только на основе чисто физических размеров…

«Интересно, а на чем же еще, черт возьми?»

– Для нас, луриек, большое значение имеет продолжительность совокупления.

– Сколько? – выдохнул Марк.

– Что сколько? – не поняла Дэя.

– Я спрашиваю, сколько времени вы… – лейтенант стушевался, подбирая синоним к слову «трахаетесь», – занимаетесь этим делом?

– Для достижения оргазма лурийской женщине необходимо примерно пять часов.

«Это конец! Я проиграл и второе сражение. Да, сегодня явно не мой день!» – На лбу Грабовского выступила испарина, плечи поникли, а армейские ботинки налились свинцом.

– Вы что, неважно себя чувствуете? – пристально глядя на лейтенанта, поинтересовалась доктор.

– Просто немного устал. – Марк облокотился о стену. – Слушайте, Дэя, а как ваши мужчины выносят столь длительный секс? – вдруг неожиданно спросил он.

– Для них это не составляет особого труда, – из сострадательного тон женщины вновь стал академическим. – В отличие от землян, их пенис имеет костную структуру.

После этих слов лицо Марка вытянулось, глаза округлились, и он взорвался таким диким хохотом, от которого затряслись переборки. Грабовский не мог остановиться несколько минут и даже присел, чтобы не свалиться на пол. Все это время Дэя тихо стояла рядом и непонимающе смотрела на своего странного избранника. Когда он, наконец, пришел в себя и поднялся на ноги, доктор осмелилась задать вопрос:

– Я сказала что-то смешное?

– Нет, что вы! Я просто понял, почему на Луре никогда не было армии.

– Почему? – Дэя не ожидала подобного поворота.

– Ваши солдаты не смогли бы ползать по-пластунски, – снова заржал Марк.

Как ни странно, но шутка дошла до инопланетянки. Она рассмеялась мелодичным звонким смехом. Юмор разрядил напряжение. Внезапно между ними возникли доверительные дружеские чувства, отметающие любой официоз в отношениях.

Держась одной рукой за ремень излучателя, другой лейтенант обнял женщину за талию. Хотя Марк и не считал себя низкорослым, он все же оказался на голову ниже своей новой подруги. Этот факт ничуть не смутил ротного Казанову.

– Скажу тебе откровенно, я не обладаю достоинствами лурийцев и не смогу выдержать любовную скачку длиной более получаса, – честно сознался он.

– В обычном состоянии – да, но после инъекции бетаманила твой организм станет в десять раз сильнее. – Дэя приняла переход на «ты».

– Бетаманил? Это что еще такое?

– Сложное химическое соединение, долго рассказывать. Обычно его не встретишь в организмах землян, но, на мое счастье, твое тело является замечательным исключением.

Грабовский почувствовал, как рука лурийки нежно забралась ему в брюки. Не ожидая столь скорого ответа, он вздрогнул и огляделся по сторонам. Как и прежде, вестибюль был пуст.

– Погоди-погоди, я что, монстр какой-нибудь? Откуда во мне взялась эта штука?

– Понятия не имею. Бесцветная жидкость со сладковатым запахом… – Дэя комично втянула носиком воздух. – Мне кажется, я даже сейчас чувствую ее аромат.

«Агташ», – вспыхнула в голове Грабовского смутная догадка. Лейтенант вспомнил те два омерзительных флакона, которые он по пьянке на спор осушил на прощальной вечеринке.

– Слушай, а это очень вредно? – всполошился Марк.

– Вообще-то, для людей – да. А вот, например, у кронеров с планеты Охон десять процентов крови – это чистый бетаманил.

– А почему я ничего не чувствую? Даже недомогания нет!

– В том-то вся и штука. Твой организм воспринимает бетаманил без побочной реакции и не отвергает его как чужеродное вещество. Сейчас каждый литр твоей крови содержит целый грамм бетаманила, а раньше этот показатель был еще выше. Я думаю, что эта переносимость является генетической особенностью вашей семьи.

«Надо будет непременно поинтересоваться у бабушки насчет ее старой дружбы с королем итальянской моды», – решил Марк.

– Если ты говоришь, что во мне и так гуляет этот, как его, бетаманил, то, может, мы сумеем обойтись без дополнительных вливаний? – Грабовский с детства не терпел уколы.

– Нет, дорогой… – Дэя совсем по-земному нахмурила лоб. – Для реализации наших желаний мы должны поднять уровень бетаманила в твоей крови практически вдвое и поддерживать его в таком состоянии на протяжении всего «сезона любви». Бетаманил обладает огромной проникающей способностью. Сейчас он содержится в каждой клетке твоего организма, поэтому, естественно, велики и потери. Согласно моим данным, ты каждый день теряешь по двадцать пять тысячных грамма этого столь необходимого нам вещества.

Дэя продолжала нести еще какую-то научную чушь, но Марк уже не слушал ее, занятый изучением ажурной застежки на лурийском комбинезоне. Удовлетворившись результатами исследований, лейтенант остановил женщину простым и невинным вопросом:

– Дорогая, так где, ты говоришь, твоя каюта?

«Зачем я все это пишу? – Жерес отложил авторучку и задумчиво уставился на лист бумаги. – Катрин, скорее всего, никогда не получит это письмо».

Перебирая в памяти обстоятельства их последней встречи, Кристиан корил себя за малодушие и трусость. У него не хватило мужества все ей объяснить. Но, с другой стороны, что бы это изменило? Майор все равно не отказался бы от полета, но в памяти у него сохранилось бы не счастливое улыбающееся лицо Катрин, а образ несчастной покинутой женщины, для которой он в любом случае ничего не мог сделать. С такими воспоминаниями в самый раз топиться, а не идти в бой.

Разумом он понимал, что все кончено, их разделяют миллионы километров и возврата быть не может, однако сердце стонало и рвалось к Катрин. Именно поэтому Кристиан уже два часа терзал страницы своего блокнота, обрывки которых валялись по всей каюте. Сигнал внутренней связи вывел майора из оцепенения. Каюту командира вызывал центральный пост.