– Не дайте им расстрелять колеса! – в голосе Тарана звенела сталь. – Индеец, «субару» на девять часов! Крупный калибр в кузове! Дым, «УАЗик» и «Хаммер» на семь – твои!

Вспомнив про мудреную защиту – наследство все тех же вавилонских умельцев, Мигалыч досадливо стукнул себя по лбу и ударил по кнопке на приборной панели. С отчетливыми хлопками сработали спрятанные в специальных гнездах пиропатроны, перерубая трос-стопор. С бортов ракетовоза, отсекая уязвимые колесные ниши от вражеского огня, упали многосекционные железные створки.

Прогрохотав по гулкому пандусу, Геннадий скорчился за броней кормовой стрелковой ячейки. Аккумулятор под ногами преданно подмигнул зеленым глазом, кустарная рукоять пускового механизма удобно легла в ладонь, предусмотрительно расчехленный авиационный пулемет с готовностью загудел, раскручивая роторную коробку. Совместив прицел с ближайшим джипом, мутант зловеще ухмыльнулся и вдавил гашетку. Сноп пламени и дикий вой на секунду дезориентировали зеленокожего стрелка, но когда в глазах прояснилось, Дым с удовлетворением заметил черную проплешину на снежном полотне и чадящую густым дымом груду «Хаммера». Залп скорострельного орудия развалил автомобиль практически пополам.

Второй джип, вильнув, круто ушел вбок, а высаженная вдогонку очередь лишь полоснула по краю кузова, содрав задний бампер. Водитель счел за лучшее уйти из зоны поражения убийственного агрегата и, ударив по тормозам, прекратил преследование.

Безбожник, подменив Индейца, тоже справился со своей целью, и когда подбитый «японец» кубарем покатился по льду, погоня внезапно сошла на нет. Уцелевшие транспорты сбавили скорость, отворачивая к берегу. Следом устремился рой разномастных снегоходов. То ли Орден счел дальнейшее кровопролитие и трату ресурсов бессмысленной, то ли военачальники здраво рассудили, что этот бронированный орешек им не по зубам.

– Оторвались, кажись… – объявил Мигалыч.

– Все целы? – перебил Таран.

В короткой перекличке не отозвался лишь Дым.

– Кто-нибудь, гляньте, как там наш здоровяк. Он во внешнем кузове.

В тот самый момент, когда повеселевшая Аврора с готовностью подскочила к переходному тамбуру, створка шлюза отъехала в сторону, но вместо Геннадия на пороге стоял облаченный в пятнистый комбез штурмовик Ордена.

Глеб как раз прилаживал взамен разбитого стекла железную заплатку, и атака нефтяника застала его врасплох. Все случилось за считаные мгновения. Мальчик кубарем скатился в проход, срывая с плеча «Бизон». Незнакомец коротко размахнулся и смел Аврору с дороги ударом приклада, однако секундной заминки Глебу хватило, чтобы нажать на спусковой крючок. Штурмовик словно налетел на невидимую стену, когда короткая очередь стеганула по бронежилету. Последняя пуля все же нашла прореху в защите, угодив в кадык. Боец захрипел, схватился руками за развороченное горло и завалился обратно в тамбур. Какое-то время мальчик еще смотрел, как скребут по полу ботинки нефтяника, затем, опомнившись, метнулся к напарнице.

Девочка лежала без движения. Прикрытые веки еле заметно подрагивали, дыхание было частым и прерывистым, а по мертвенно-бледному лицу из безобразной раны у виска стекала кровь.

– Аврора, – робко позвал Глеб. – Аврора, ты что? Вставай, слышишь? Открой глаза!

Мальчик потряс подругу за плечи, но без видимого результата.

Будто сквозь вату пробился извне далекий голос Безбожника:

– В сторону! Разойдись! Свет дайте! И чистую воду! Быстро!

Картинка смазалась и поплыла. Замелькали перед затуманенным взором спины подоспевших взрослых. По отсеку распространился резкий запах медикаментов. Сознание Глеба схлопнулось до одной-единственной мысли. Будто заведенный, он без конца повторял про себя:

«Очнись… Очнись… Очнись…»

* * *

– Как он оказался на борту?

В тесном пространстве кают-компании голос сталкера звучал оглушительно громко. Теперь, когда Ярославль с его оккупантами остался далеко позади, пришло время зализывать раны и подводить нерадостные итоги. Разбор полетов устроили на первой же стоянке.

– Видать, со снегохода сиганул, – предположил старик наконец.

– Гена, как нефтяник проник в кузов? Ты же был внутри!

Мутант угрюмо жевал самокрутку, уставившись в пол. Затем все-таки поднял глаза на командира.

– У Натаныча пулемет заело. Ну я и полез через крышу, подсобить.

– А наружный люк в решетке оставил открытым…

– Да кто ж знал, что этот хмырь орденский сунется! – Дым в сердцах стукнул кулаком по дверце оружейного шкафа, от чего на металле появилась внушительная вмятина. – Бой-то вроде как закончился!

– Вроде как? – Таран подошел к приятелю вплотную, посмотрел холодно снизу вверх. – Ты это сам решил или была команда «отбой»?

Повернувшись к Индейцу, сталкер смерил его недобрым взглядом.

– А ты? Где должен быть во время боя? Как так вышло, что Безбожник оказался в огневой башне вместо тебя?

Огрызок, насупившись, терпеливо молчал. Оправдываться сейчас было бы глупо. Да и нечем.

Раздача «тумаков» прервалась внезапно. Встретившись взглядом с сыном, Таран вдруг осекся. Заготовленные слова так и не сорвались с губ.

– У тебя все кругом виноваты! – Паренек смотрел прямо, с вызовом. – Только не забывай, по чьей воле мы оказались в западне.

– Пешеход обладал ценной информацией, – попытался оправдаться сталкер. – Ты же сам понимаешь, что без его карт…

– Без его карт мы прекрасно справлялись до сих пор, справились бы и дальше! – выдержав тяжелый пристальный взгляд, Глеб расходился все больше. – Это ты взял Пешехода в команду! Это ты не желал видеть очевидных фактов! И в том, что Аврора до сих пор лежит без сознания, виноват только ты!

Последние слова мальчик выкрикнул, более не сдерживаясь, – эмоции требовали выхода.

То ли скудный свет стал тому виной, то ли просто игра теней, но на мгновение Глебу показалось, что рослая фигура у стола сгорбилась, плечи поникли, и когда командир наконец заговорил, ни от кого из замерших в напряженном ожидании членов экипажа не ускользнула усталость, сквозившая в голосе командира.

– Ты прав, Глеб. А я виноват. Я – глава экспедиции, и вся ответственность за случившееся только на мне. Ты ведь это хотел услышать? – Так и не дождавшись ответа, сталкер обернулся к остальным. – Если считаете, что я плохо справляюсь с функциями командира, готов сложить с себя полномочия. Выберем нового, и дело с концом.

Первым не выдержал Мигалыч. Когда старик поднялся со своего места, на морщинистом лице его читалось крайнее возмущение.

– Слишком просто для тебя, Таран… Взять и уйти в тень. Умыть руки. Сдаться. – Больной глаз путейца безостановочно дергался от волнения. – Никто не обещал безмятежной прогулки. Надеяться на авось глупо. Мы знали, на что шли. Добраться до Владивостока – сама по себе задача не из легких, даже до Катастрофы это представляло определенные трудности. Что уж говорить о нынешних временах… Но если уж мы взялись за дело, должны смотреть на ситуацию трезво. Без твоих знаний и сноровки, командир, наши шансы равны нулю. Если кому и под силу привести нас к цели, то только тебе.