А вот та особа, от которой можно было ожидать спокойного отношения к событию, отреагировала непосредственно и эмоционально. Люси Тристам вошла в комнату вслед за Напьерами. Она тяжело дышала, будто бежала по коридорам. Увидев на полу неподвижную фигуру Санта-Клауса, она резко остановилась, судорожно вздохнула и схватилась за горло, а затем покачнулась. Тремейну даже показалось, что сейчас она упадет, однако Люси вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть, и осталась стоять.

Напьеры держались так, как и должны были вести себя разбуженные среди ночи, ничего не понимающие люди. Оба были в халатах, муж – с растрепанными волосами, жена – с сеткой на голове. Обычная, ничем не выделявшаяся супружеская пара средних лет, неожиданно попавшая в эпицентр непредвиденных событий и растерянно ожидавшая руководства ума.

И все же Мордекай Тремейн не смог бы поклясться в справедливости первого впечатления. Нечто в поведении Гарольда Напьера и его жены не вписывалось в общую картину. Да, они были рядовыми, неприметными провинциалами и выглядели соответствующим образом, но Тремейн ощущал диссонанс. Некое ускользающее, с трудом уловимое, не поддающееся определению качество намекало на скрытую за фасадом ординарности сложность.

Беглый обзор не позволил углубиться в подробности, поскольку продолжался лишь пару секунд, пока шок и растерянность удерживали полусонных людей возле двери в ожидании конкретного распоряжения. Он получил набор образов, заброшенных в сознание в торопливой последовательности, подобно поспешно сделанным фотографиям.

Потрясенные люди начали понемногу приходить в себя. Первым обрел дар речи Лорринг:

– Что же теперь делать? Если Грейм убит, не лучше ли сразу поставить в известность полицию?

Его голос прозвучал резко, почти грубо, но прежде, чем Мордекай Тремейн успел ответить, в дверях появился встревоженный Николас Блейз в халате, с зачесанными назад волосами. Увидев Тремейна, он сразу направился к нему:

– Что случилось? Какие-то крики…

Мордекай Тремейн стоял перед телом, а сейчас молча отошел, открывая обзор. Блейз посмотрел вниз, увидел красный балахон и бороду.

– Нет…

Он в ужасе отшатнулся, медленно повернулся туда, где находились остальные, холодно, пристально, безжалостно посмотрел на каждого, а потом перевел взгляд на Тремейна.

– Это случилось, Мордекай, – произнес Блейз дрожащим голосом. – Все-таки случилось. Хотел предотвратить, но опоздал…

Горечь и отчаяние перехватили его горло. Секретарь замолчал, усилием воли взял себя в руки и заговорил снова, теперь уже вполне уверенно:

– Дело за вами, Мордекай. Сейчас, когда вы здесь, необходимо немедленно заняться…

– Полиция…

– Знаю, что придется вызвать местных детективов, но они прислушаются к вашему мнению и последуют вашим советам. Только вы поможете им найти убийцу.

– А если мое вторжение в расследование не вызовет понимания? – уточнил Тремейн.

– На каком основании? – удивился Блейз. – Совершенно необязательно объявлять ваше имя. Если честь раскрытия преступления достанется офицерам, они не станут возражать. – Он схватил Тремейна за плечи. Пальцы вонзились цепко и глубоко, словно когти хищной птицы. – Вам известно, почему я вас сюда пригласил. Я боялся за Бенедикта. Спасти его так и не удалось, но по крайней мере еще не поздно отправить убийцу на виселицу!

Николас Блейз, забыв обо всех, в эту минуту видел одного лишь Тремейна.

– Вы сделаете это, Мордекай? Бенедикт лежит здесь, потому что какой-то негодяй надеется остаться безнаказанным…

– Это не мистер Грейм, – тихо сообщил Мордекай Тремейн.

Николас Блейз не сразу понял смысл слов – до такой степени его захватили эмоции.

– Не… Бенедикт?

Он опустился на колени возле убитого, склонился, чтобы рассмотреть лицо, протянул руку и убрал бороду.

Все увидели, как секретарь отпрянул, и услышали его ошеломленный вздох.

– Боже милостивый, – прошептал Николас Блейз. – Это Джереми Рейнер!

Николас Блейз медленно поднялся:

– Не понимаю. Ничего не понимаю. Решил, что это Бенедикт… – Он показал на красный балахон.

Мордекай Тремейн кивнул.

– Увидев распростертого здесь Санта-Клауса, вы подумали, что это мистер Грейм, потому что в сочельник он любит исполнять эту роль. Но, судя по всему, сегодня мистер Рейнер решил заменить его. Что-нибудь подобное случалось прежде?

Николас Блейз покачал головой:

– Никак не ожидал от него такого поступка. Джереми всегда считал обычай… детским. Терпеть не мог всяческие переодевания.

Блейз говорил механически, как человек, старающийся отвечать разумно, но неспособный сосредоточиться. Он отчаянно стремился сохранить видимость спокойствия, однако не мог прийти в себя.

– В библиотеке стоит телефон, – напомнил Мордекай Тремейн. – В деревне есть полицейский участок?

– Участка нет, но есть констебль, – ответил Блейз. – Сейчас позвоню ему.

– Констебль обязательно передаст сообщение начальству. Полагаю, он получает указания из Калнфорда.

– А как насчет доктора? – Секретарь постепенно возвращался в нормальное состояние. Он определенно считал себя ответственным за ситуацию. – Может, его тоже вызвать?

– Не имеет смысла беспокоить человека среди ночи, – ответил Мордекай Тремейн. – Боюсь, сомневаться в смерти мистера Рейнера не приходится, а полиция привезет своего врача.

– Вам не кажется, – произнес Николас Блейз с видом человека, знающего ответ, но считающего себя обязанным задать вопрос, – что мог произойти несчастный случай? Или самоубийство?

– Выводы мы должны оставить полиции, – заявил Мордекай Тремейн.

– Разумеется. Сейчас же позвоню в деревню. – Блейз повернулся, шагнул к двери, но остановился и уточнил: – Что-нибудь еще нужно сделать?

– Никто не должен выходить из дома. Нельзя ничего трогать. Было бы разумно разбудить слуг. И все. Остается только ждать приезда полиции.

Николас Блейз кивнул. Он уже почти пробрался сквозь молчаливую группу, когда путь преградила Дени Арден.

– В чем дело, Ник? – воскликнула она. – Что случилось?

Секретарь не ответил. Дени вошла и обвела комнату недоуменным взглядом. Сначала она увидела Шарлотту Грейм и Остина Деламера, потом посмотрела на Мордекая Тремейна. И вдруг заметила на полу фигуру в красном одеянии.

– Джереми!

Она бросилась к елке, но Мордекай Тремейн быстро шагнул ей навстречу.

– Не подходите, мисс Арден!

– Но ведь это Джереми, – растерянно проговорила Дени. – Ему плохо…

– Сожалею, – промолвил Тремейн. – Глубоко сожалею. Но лучше к нему не прикасаться. Видите ли, полиция…