– Есть, самый малый!

Еще через несколько секунд командир дал команду остановить машину. Оба главных двигатели одновременно прекратили работу. Лодка по инерции заскользила в водной толще.

– Командирам отсеков! – проговорил в микрофон командир. – Выключить все вспомогательное оборудование!

Когда прошли доклады, командир приказал:

– Тишина в отсеках! Акустик!

– Слушаю, командир!

– Попытайся классифицировать цель и определить курс и скорость!

– Есть!

В боевой рубке, как и в других отсеках, воцарилась полная тишина. Только совсем тихо шелестела вентиляция, да гудели гироскопы. Командир, не вешая микрофона, присел за стол с картой.

Синицкая, прижавшись к Шлиману всем телом, вдруг увидела вынырнувшего на свет таксиста. Рядом с ним шел зевающий во весь рот сухощавый араб с обветренным лицом. На Али-Бабу он не тянул никак. И подельников с ним никаких не было. Просто шаги шедших отражались эхом от стенки длинного металлического строения.

– Кажется, порядок! – проговорил Шлиман.

Мягко отстранив Оксану, он быстро выбрался из такси.

– Это Сахаб, господин! – кивнул на своего спутника таксист.

– Доброе утро! – поздоровался Шлиман.

– Доброе утро, господин! – ответил Сахаб.

– Нам с моей спутницей нужно попасть на рейд указал рукой в сторону моря Шлиман. – На яхту.

Сахаб окинул Шлимана настороженным взглядом и поскреб жиденькую бороденку.

– И далеко ваша яхта, господин?

– На дальнем рейде, просто разрешение на швартовку капитан сможет получить только утром. А мы устали с дороги и хотим побыстрее попасть на борт.

– Понятно, господин! – проговорил Сахаб, уяснив, что никакого криминала в перевозке клиентов нет. – Я могу вас отвезти, но по двойной таксе.

– Я согласен заявил Шлиман.

– Ну тогда я пошел заводить свою посудину, а вы подъезжайте! Сейчас открою шлагбаум...

Сахаб скрылся в тени, и там почти сразу что-то приглушенно звякнуло.

Минуту спустя такси осторожно подъехало по узкому причалу к небольшому катеру с квадратной надстройкой. Мотор катера уже гудел, прогреваясь на холостом ходу. Таксист помог скатить по сходням чемоданы, после чего Шлиман с ним щедро расплатился.

– Спасибо, господин закивал таксист. – Приятного отдыха! Если вам понадобится добраться до аэропорта, звоните! Вот!

– Обязательно! – сказал Шлиман, пряча в карман карточку с телефонным номером.

– Командир, это акустик! – наконец послышалось из динамиков.

– Слушаю!

– Цель классифицировал! Большой противолодочный корабль класса «Энфилд»!

– Курс?

– Примерно сто шестьдесят семь!

– Скорость?

– Восемнадцать-двадцать узлов!

– Принял! Продолжай слушать! – проговорил в микрофон командир, склоняясь над картой. Несколько секунд спустя он вздохнул: – И что ж ты ползешь-то так? А? Конвоируешь, что ли, кого-то?

Из доклада акустика следовало, что впереди «Тунца» к Баб-эль-Мандебскому проливу направляется корабль НАТО. Он то ли просто патрулировал район, то ли сопровождал какое-то небольшое судно, шума винтов которого акустик из-за БПК просто не слышал.

Подводные лодки 877-го проекта были настолько малошумными, что в натовской классификации получили название «Kilo», что в переводе означало «тихий убийца». Однако, несмотря на это, шансов проскочить незамеченным в Баб-эль-Мандебский пролив у «Тунца» было немного. Глубина и ширина акватории для обходного маневра оказались недостаточными. Идти же прямо под БПК было слишком рискованно. На нем было достаточно оборудования, чтобы засечь «Тунца». А командир получил задание доставить группу спецназа в Аденский залив так, чтобы об этом не догадалась ни одна живая душа.

Еще раз вздохнув, командир «Тунца» поднес ко рту микрофон:

– Акустик!

– Слушаю, командир!

– Изменения по курсу и скорости цели есть?

– Нет, командир! Курс и скорость прежние! Дистанция увеличивается!

– Принял! – произнес командир. – Машина!

– Машина слушает!

– Лодка ложится в дрейф! Ориентировочно на полтора часа!

– Есть, командир!

– Аркадий, я забыла взять полотенце для головы! – крикнула из душа Синицкая.

– Сейчас, дорогая!

Шлиман вытащил из рундука полотенце и прошел к санузлу, дверь которого была приоткрыта. Синицкая уже стояла в душевой кабинке. Ее смуглое от искусственного загара тело радовало глаз совершенством форм.

– Спасибо большое! – кивнула Оксана.

– Не за что, дорогая! – сказал Шлиман, вешая полотенце.

– Я тебя обожаю! – Девушка послала воздушный поцелуй Оксана.

– Я тебя тоже!

Оксана закрыла дверь кабинки и пустила воду. Шлиман вышел в не очень большую, комфортабельную каюту. И тут же направился к двери. Осторожно приоткрыв ее, он выглянул в коридор, после чего заперся. Под шум воды из санузла Шлиман присел в кресло и извлек из кармана кулон, подаренный накануне Синицкой.

Он был с секретом. При одновременном нажатии на два потайных рычажка камень откинулся, открыв небольшую нишу. Из нее Шлиман извлек завернутый в клочок бумажной салфетки калифорний. Это было сделано для того, чтобы Синицкая не догадалась по стуку шарика о тайнике.

Оксану Шлиман взял с собой именно для транспортировки калифорния. С одной стороны, она была шикарной женщиной, так что заподозрить ее в чем-то незаконном было очень трудно. А с другой, несмотря на заверения покойного Андрея Аксюкова в абсолютной безопасности калифорния в смысле радиации, Шлиман предпочитал, чтобы облучился, в случае чего, кто-то другой.

К тому времени, когда Оксана вышла из душа, Шлиман закрыл тайник.

– Ты прекрасна, как Венера! – проговорил он. – Держи, теперь можно носить его без опаски! На яхте нам ничто не угрожает!

– Ты чудо, Аркадий! – проговорила Оксана, забирая кулон и тут же вешая его на шею. – И сколько мы пробудем на борту?

– Пока не надоест! Я нанял яхту на неделю, но аренду можно будет продолжить! И наплаваться всласть! Прямо сегодня мы отправляемся в путешествие по Красному морю! Ты рада, дорогая?

– Да, Аркадий! Но мы так быстро улетели, что я даже не успела купить сменные купальники!