В десять часов Чернаков позвонил в мотель. Мест пока не было. Голос предложил не огорчаться и позвонить после шести вечера. Вячеслав Андреевич все-таки огорчился и на всякий случай снова залез в Интернет в поисках других вариантов. Варианты были, но не удовлетворяли по материальным или географическим позициям. Либо слишком дорого, либо далеко, чуть ли не на сотом километре от Питера. Сайты мотелей, помимо собственно номеров, предлагали платное приложение к ним в виде красавиц модельной внешности, гарантируя добротную, качественную любовь по демпинговым ценам. Фотографии оголенных чаровниц размещались тут же, иногда прямо в интерьерах. На кроватях и в душевых кабинках. А одна даже на толчке.

За созерцанием дамских прелестей и застал начальника охраны бывший подчиненный, а ныне старший опер из убойного отдела Главка Роман Романович Лутошин, чем-то похожий на биг-мак, облаченный в дубленку. Час назад он позвонил Чернакову и сообщил, что осчастливит его визитом по какому-то серьезному и тайному дельцу. С дубленкой, кстати, была связана занятная история. В переходные годы, накопив денег, Лутошин купил ее на рынке и тут же задрал нос. Мол, смотрите, в чем нормальные пацаны ходят, не то что вы, оборванцы. В итоге нормальному пацану во время очередной пьянки остальные пацаны по-тихому пришили на дубленку полковничьи погоны. Пришили грамотно, чуть ближе к спине, чтобы хозяину они не бросались в глаза. Лутошин с гордо поднятым носом дошел до метро, ловя кайф о того, что его крутую дубленку провожают взглядами прохожие, спустился в метро, проехал несколько остановок и только после этого, посмотрев на свое отражение, заметил неладное. Попытался прямо в вагоне сорвать эполеты, да не тут то было, пришили их намертво, суровыми нитками. До дома Роман Романович бежал бегом, трясясь от холода и сжимая обновку под мышкой, отчего, наверное, выглядел еще большим идиотом.

– Ага! Сексу время, работе – час! Покупатели могут спать спокойно! Девчоночками интересуетесь? Так ты только свисни – подгоним в шесть секунд!

На самом деле Роман Романович, которому месяц назад стукнуло тридцать восемь, вряд ли бы кого подогнал. Это он так, для поднятия собственного рейтинга в посторонних глазах. Мол – мачо. Как говорили про него соратники – Лутошин – человек, погубленный моралью. Изменить жене для него также противоестественно, как вымыть голову средством от ржавчины вместо шампуня. На все предложения верных коллег отдохнуть на стороне, Роман Романович отвечал слезливым отказом – и рад бы, да не могу черту переступить. Благородное происхождение мешает. Вот на фирмачей наехать – без вопросов, а блудить ни-ни.

Однажды все-таки переступил. Лет пять назад. После корпоративной вечеринки, посвященной профессиональному празднику. Держался, держался, но когда приглашенная кем-то фигуристая милашка в минимальной юбке присела к нему на колени и, невинно потупив взор, принялась расстегивать пуговки на его рубашке, устоять не смог и упал. Алкоголь и похоть загнали мораль в угол ринга и велели не высовываться. Слились грешники в кабинете, прямо на рабочем столе, на недописанном плане по раскрытию заказного убийства какого-то медиа-магната. О чем на следующий день гордый за себя Лутошин обстоятельно, в деталях доложил коллегам. «А буфера у нее во-о-т такие!» «На себе не показывай…»

Мораль отыгралась по полной. Роман Романович заполучил все известные медицине венерические заболевания, кроме, тьфу-тьфу, СПИДа. И грипп до кучи, хорошо, не птичий. Это ж надо так попасть! В десяточку! Изменники-коллеги меняли боевых подруг, чуть ли не каждую неделю, и никаких последствий. А тут такая непруха! Один, единственный раз – и на тебе! Наслаждайтесь по полной! Бросился выяснять, кто притащил на пьянку эту заразную блядь! Но никто из коллег-друзей не раскололся. В итоге сошлись на том, что ее заслал преступный элемент, дабы внести раздрай в сплоченный ментовский коллектив и вывести из строя его лучшего представителя.

Счастье, хоть Лутошинская жена уехала на пару недель на родину, к матери в Симферополь, и представитель не передал ей эстафетную палочку, полученную от милашки. Счастье, что у соседа по кабинету нашелся знакомый врач, пообещавший анонимно изгнать заразу из организма в кратчайшие сроки и за умеренную плату. Хватило одной зарплаты плюс «материалки», подписанной начальником райотдела. Отыскать ходячую инфекцию, чтобы взыскать с нее хотя бы деньги за лечение, Роман Романович так и не сумел. При всем своем оперативном мастерстве. Зато теперь, при каждом удобном случае, блистал знаниями, полученными с плаката в приемной венеролога. Мол, улица «1905 года» в Москве названа так не в память о первой революции, а в честь открытия возбудителя сифилиса – бледной трепонемы.

Чернаков закрыл страницу, на экране появилась заставка – милицейская фуражка и надпись «Если кто-то, кое-где у нас порой честно жить не хочет – значит, с ними нам!».

– Привет, Ром. С наступающим.

– Ответно!

– Как семья, как дети?

– Нормально! Службе не мешают.

Они немного посплетничали о министерскмх и главковских интригах, будто эти интриги каким-то образом могли сказаться на их благополучии, обсудили общих знакомых, обменялись последними анекдотами, потом перешли к делу.

– Короче, тут тема гнилая рисуется, – Лутошин развернул на столе потрепанный блокнот, – богатые тетки приезжают в магазин на тачках, набирают полные пакеты барахла. Им на хвост садятся и до дома ведут. Когда они с пакетами к подъезду ползут, им «грузят» по темени. Ключи от тачки забирают и тю-тю… Абы что не берут. Все машины новье, и модели солидняк.

– Ну, а мы тут причем?

– По городу четвертый случай за полторы недели. Два последних со смертельным… Темп олимпийский. Первый раз вели от «Маркет-сити», двух следующих от «Ленты», вчера от вас…

– Точно от нас?

– Без вариантов. Муж, сказал, она звонила, советовалась по поводу подарка для свекрови. Покупки были в пакетах с вашим лейблом. Часов в двенадцать выехала из магазина. Тачка «Фольксваген – гольф», почти нулевая. Муж подарил. Бабе двадцать шесть, да еще на третьем месяце… Откинулась, не приходя в сознание.

– Черепно-мозговая?

– Да. Скорей всего, битой причесали… Убивать, вряд ли хотели, скорее просто оглушить, но тут не рассчитать. Мудачье! Сначала научись грабить, а потом грабь!… Если такими темпами продолжат… Хреново, в общем. Мы сутками работаем.

– С утками? А я думал с людьми.

– Мне не до приколов…

– Ладно… Ты говорил, двое остались живы. Что-нибудь помнят?

– Практически, ноль. Тебя сзади, гантелей, например, погладить, ты вспомнишь? Но по первому эпизоду с обходом повезло. Бабка из окна засекла. Правда, не все видела, а только когда они ключи по карманам искали с документами. Двое было. Лет по двадцать пять-тридцать. Золотой возраст. Одежда обычная, темные куртки, шапочки. Морды не разглядела. Угнали «мерина». Спортивный такой, купе красное. Следом со двора вторая тачка выехала, «Жигуль» – четверка серая. Может, конечно, левая. Но мы все хаты облазили, ни к кому такая не приезжала.