Воггл стал чем-то вроде Библии: каждый находил в нем подтверждение собственным суждениям. Воггл понравился людям. И внезапно превратился в национального любимца – грязного, вонючего, надоедливого, но милого щенка.

Если бы остальные «арестанты» представляли, какую популярность завоевал Воггл, они бы вели себя по-другому. Но их отрезали от внешнего мира, и они подумать не могли, что этот блохастый, покрытый коростой тип, который, где бы ни присел, оставлял пятно, сделался героем.

Несправедливо, конечно. Джеральдина понимала, что это несправедливо, но ей было наплевать на подобные мелочи. Она знала, что с Вогглом невозможно ужиться. Но факт оставался фактом: остальные девять участников шоу проявили редкостное терпение. Другие на их месте давно бы убили его. Однако телевидение, как и сама жизнь, не отличается справедливостью. И ненароком дав толчок всенародному помешательству, Джеральдина принялась всеми силами его поддерживать.

Она не показывала терпеливые и даже тактичные усилия «арестантов» убедить Воггла чистить одежду, убирать за собой грязь и как-нибудь разобраться с насекомыми. Зрители не видели, как Келли принесла ему ночью одеяла, а Дервла убедила остальных включить диетические требования Воггла в список гастрономических покупок. Они не видели жаркие споры Воггла, Джаза и Гарри о футболе. Джеральдина сразу показала, как Гарри, Джаз, Дэвид и Хэмиш набросились на лежащего в саду Воггла, сорвали с него одежду и сожгли ее, а потом обсыпали извивающееся тело порошком от блох.

Инцидент произошел во второй четверг с начала показа «Под домашним арестом» – в тот самый день, когда проходило первое голосование.

Правила «Любопытного Тома» мало отличались от правил других подобных программ. Раз в неделю каждый из участников шоу тайно называл двух кандидатов на исключение. Двое, получившие максимальное количество черных шаров, становились объектом телефонного голосования: зрители решали, кому из них уходить.

Но первая неделя была исключением – участникам программы дали возможность поближе узнать друг друга. И поэтому только на одиннадцатый день «ареста» провели первое голосование. Процедура состоялась после обеда – чтобы уже вечером зрители увидели, кого назвали «арестанты», а затем стали свидетелями прямой трансляции объявления кандидатов на исключение в следующее воскресенье. Камера запечатлела лица, выражающие облегчение, радость, оживление, злость. А потом продолжились репортажи о текущих делах из дома.

Из десяти девятеро проголосовали против Воггла. Самое удивительное, что единственным, кто назвал другое имя, был не Воггл. Воггл тоже голосовал против Воггла – небывалая ситуация в истории реального телевидения.

– Я за то, чтобы исключили меня, – пробубнил он в исповедальне. – Потому что категорически не согласен с разделительной гладиаторской системой, которая основана на изначально несправедливом принципе, провозглашающем, что обществу требуются победители и побежденные. Такая система заведомо ведет к возникновению одного олигарха, то есть, будем откровенны, к обыкновенному фашизму. Я предлагаю в жертву себя – в знак протеста против циничного использования извращенной демократической процедуры, с помощью которой подрывается истинная демократия. В качестве второго кандидата я хочу назвать Джейсона – из-за его дезодорантов у меня постоянно заложен нос.

После этого поразительного демарша Воггл еще больше понравился своим обожателям, а остальное голосование показалось сравнительно скучным.

Дэвид голосовал против Воггла и Лейлы: Лейлу он считал заносчивой и фальшивой, к тому же она нервировала его.

Келли – против Воггла и тоже против Лейлы, потому что ей казалось, что Лейла смотрит на нее свысока.

Джаз – против Воггла и Сэлли, которая выводила его из себя бесконечными намеками на то, что она розовая.

Хэмиш назвал Воггла и Дэвида, полагая, что без Дэвида у него повышались шансы на успех у девушек.

Лейла голосовала против Воггла и Дэвида, обозвав последнего заносчивым позером.

Гарри – против Воггла и Лейлы с ее «снобистскими», на его взгляд, замашками.

Мун – против Воггла и Гарри, поскольку, по ее мнению, Гарри был долбаным похотливым мудилой.

Сэлли – против Воггла и Мун, из-за того, что Мун наговорила о психически больных.

Дервла голосовала против Дэвида и Лейлы, потому что ее воротило от их перепалок. Она бы, конечно, назвала Воггла, ибо, как и другие, терпеть его не могла. Но, в отличие от остальных, Дервла была в курсе его популярности. Об этом ей сообщило зеркало.

О популярности Воггла ей докладывал невидимый друг.

Воггл был номером один. Второе место занимала Келли. А третье – упорно она.

«Будь с Вогглом поласковее. Он нравится людям», – порекомендовало зеркало наутро после стычки из-за волос на мыле. И с тех пор Дервла послушно следовала совету.

Когда в прямой трансляции оглашались результаты голосования, Воггл вел себя очень странно: как обычно, сидел в своем углу, но накрылся одеялом и, раскачиваясь, что-то мычал и подвывал. Остальные девять человек расположились на диванах.

– Говорит Хлоя! – раздался голос девушки-ведущей. Она являлась «лицом» проекта «Под домашним арестом» и заправляла общением с игроками и зрителями. – Два кандидата на исключение на этой неделе… в алфавитном порядке… Воггл и Лейла.

Каждый пытался не показать вида, но чувство облегчения буквально витало в воздухе. Даже Лейла не слишком загрустила. Ее, конечно, обидело, что она стала вторым кандидатом на вылет, но девушка не сомневалась, что еще поживет и поборется. Как и остальным, ей не приходило в голову, что зрители могут убрать ее, а не Воггла. Ведь они наверняка поняли, какой он отвратительный тип.

Только у Дервлы были иные сведения.

– Зрители действительно считали Воггла отвратительным типом, – заметил Боб Фогарти, выуживая из пластмассовой кружки полурастаявший кусочек шоколада. – Но именно поэтому он им и нравился. А после одиннадцатого эпизода превратился в национального героя. Это было лживо и нечестно. Я пожаловался Джеральдине, но эта сука заявила, что такова наша работа и у мудаков, вроде меня, нет права на принципы.

Триша снова явилась в аппаратную, пытаясь связать воедино то, что видели зрители, и то, что происходило на самом деле. Ей казалось, что именно в подтасовках кроется разгадка преступления.

В конце концов, все наблюдали, как произошло убийство.

Фогарти шумно посасывал шоколадку, и Триша смотрела на его губы со все возрастающим отвращением.

– Эта паскуда прекрасно знала, что с самого начала хитроумно уводила симпатии зрителей от основной группы к Вогглу.

– Таким образом, когда произошло нападение, Джеральдина заставила вас максимально драматизировать эпизод?