де Шатопер сначала предпочёл нищую цыганку красавицам-аристократкам, а потом, вдруг, стал в ней видеть только потаскушку? С чего ты взял, что душа разделена ровно пополам? Ты уже знаешь закон, что если гдето чтото прибыло, то столько же этого чтото где то в ином месте убыло?

— Подожди, Ахамиэль, у меня голова идёт кругом. Ты намекаешь, между мной и капитаном де Шатопером существовало родство душ?

— Разумеется! Как бы иначе я смог у ЖИВЫХ пока людей скорректировать содержимое сосудов? Ты получил кусок души капитана де Шатопера, что, естественно, резко ослабило у того тягу к Эсмеральде. Тебе нужно было немного подождать, пока цыганка поймёт, что предмет её влечения изменился. Убив капитана, ты всё разрушил. Слишком недолго часть его души была в тебе. Боюсь, в Чистилище душа капитана обретёт утраченную цельность, и ты лишишься украденной любви.

— Как же быть? Я виноват, признаю. Любовь и ревность лишили меня хладнокровия и разума. Но, ведь, в твоей власти всё исправить? Я знаю, вернее догадываюсь. Христос умер на кресте, и через три дня ожил. Если ЕГО нет, то это чудо твоих рук дело! Пусть этот проклятый капитан живёт, всё равно я больше не допущу его встречи с Эсмеральдой.

— Да, Иисус из Назарета был немного моложе тебя, когда вызвал меня. Он был умён не по годам. Ему не пришлось тратить годы на изучение тех языков и наук, что тебе, зато каббалу он изучил досконально. Он, в отличии от тебя, задал мне главный вопрос, но не понял мой ответ. Иисус потребовал, чтобы я наделил его способностью узнавать своих душевных партнёров и забирать у них светлые части души без необходимости телесного контакта — только по его желанию. Этот каббалист так жаждал попасть в рай, что стал просто душевным вампиром. Он только брал, ничего не давая взамен. Люди шли за ним, не желая расставаться с частичками своей души, толком не понимая, почему ради этого чужого им человека они бросили всё, чем он их привязал к себе. Родственников Иисус отринул сразу — в отличии от тебя он мгновенно понял расклад душ. То малое, что было в его братьях и сёстрах, он взял в первый же день. И стал чужим для всех родных, кроме матери. Материнская любовь — это отдельная тема. Чем больше чужих частичек души собирал Иисус, тем сильнее и непреодолимее становился его душевный магнетизм и влияние на душевно им обездоленных людей. Когда Иисус решил, что награбил достаточно, то решил избавиться от тела-носителя. Самоубийство перечеркнуло бы все его усилия — это было моё условие сделки. Ты знаешь, на какие ухищрения пришлось пойти Иисусу, чтобы умереть. Но он не выдержал мук распятия и одна из жертв его душевного вампиризма, римский солдат, выполняя желание корчившегося на кресте, ткнул несчастному копьём в сердце. Я расценил это как нарушение договора. Да, Фролло, Иисус из Назарета воскрес. Он не попал в рай. Он даже не попал в Чистилище. Этот величайший в истории вампир чужих душ стал тем самым бессмертным жидом, Агасфером. Высосав из людей столько света, Иисус тем самым резко увеличил в мире количество тьмы. Поэтому, его вчерашние почитатели отрекались от него и столь яростно требовали у Пилата казни своего бывшего кумира. Отсюда и поношения и издевательства, которым подвергла Иисуса толпа по дороге на Голгофу. После казни и воскрешения вся эта лишняя тьма саккумулировалась в Агасфере. Теперь этот несчастный бредёт по земле, постепенно избавляясь от мрака. Там, где он останавливается надолго, возникают эпидемии и войны. Шестнадцать лет назад он посетил Париж.

— А что с ним будет потом, когда мрак его души истощится?

— Тогда он понесёт украденный свет, конечно! Поспешив в рай, Иисус из Назарета сам значительно удлинил своей душе путь. Я же говорил, моя помощь ещё никому не пошла впрок.

— Иисус спешил в рай. А что есть рай, Ахамиэль?

— Наконец-то ты задал этот вопрос, архидьякон. Рай — это соты, куда пчёлы-люди несут нектар своих душ. После Чистилища светлые частички ваших душ сливаются в одно целое, образуя мёд мирового разума. Ты видел муравейник, Фролло? Это остатки носителей первого Высшего Разума, уже покинувшего Землю и отправившегося в космос для встреч и слияний с иными Разумами. А муравейники остались бледными образчиками коллективного разума, их функции развития и совершенствования остановились, так как некому их востребовать, так сказать, «свыше». Следующий Высший Разум, зародившийся на Земле, использовал уже иных маток-носителей. Они быстрее развивались и каждая особь обладала неизмеримо большим интеллектом по сравнению с насекомыми. Процесс познания мира и взросление Разума происходили быстрее, но была утрачена важная функция коллективизма. Когда второй Высший Разум достаточно сформировался и отделился от маток-носителей, те, в отличии от муравейников, не смогли выжить. И это дало возможность выйти на третий круг. Вам, людям, было бы затруднительно сосуществовать в одном мире с огромными ящерами, драконы по сравнению с которыми просто мелкота. Однако в вас объединились достоинства предыдущих носителей: индивидуальный довольно высокий интеллект и коллективизм. Если предыдущие периоды роста Высшего Разума длились десятки-сотни миллионов лет, то у вас аналогичные результаты достигнуты за сотни тысяч. Но я вижу ты не слушаешь меня. Твоя голова занята иным. Твоя личная дорога в рай с каждой нашей встречей только удлиняется. Может, вернём всё к изначальному? Обещаю, ты забудешь о наших встречах. Вдруг следующая реинкарнация будет для тебя более удачной?

— Нет, Ахамиэль, я не привык отступать перед трудностями. Вот если б ты дал мне способности Христа…

— Исключено, Фролло. Это пройденный этап. И не раз. Он ведёт в тупик. Ты просишь любви для себя, ты её получишь.

* * *

— Вот всё, что я любил! — сквозь гул толпы донеслись до распростёртого на камнях Гревской площади Клода Фролло полные горечи и муки слова Квазимодо. Переломанный в нескольких местах позвоночник избавил архидьякона от боли в разбитом теле, но и лишил возможности повернуть голову, чтобы в последний раз увидеть свою любовь, пусть даже обезображенную виселицей.

— Ахамиэль, ты опять обманул мои ожидания: я жаждал любви Эсмеральды, а ты дал мне любовь Квазимодо! Я отдал свою любовь на виселицу, Квазимодо сбросил меня с Собора. Будь проклят твой рай!..

* * *

— Ты считаешь подобные развлечения интересными, Младший? Ну, да это твоё дело. Что ж, приглядывай пока за Младенцем, его темпы развития действительно поражают. Однако слишком много грязи мы с тобой оставили в колыбельке. Боюсь, задушит она его. Или разрушит саму колыбель.

— Я думаю над этим,