Так, надо встряхнуться. То есть отряхнуться от ее злого посыла. Взять ситуацию в свои руки, призвать на помощь волю. В конце концов, кто она ей? Да никто! Бабушка подружки дочери, невелика начальница!

– Ангелина Макаровна, вы разве не слышали, я вам вопрос задала? Какие препараты вам обычно вводят? Давно вы проходили курс лечения?

– Какого лечения? Откуда ты вообще взяла, что я больна?

– Так сами же спросили, хорошо ли я умею уколы делать…

– Я спросила?

– Да. Вы спросили.

– Ну, так и хорошо?

– Что – хорошо?

– Уколы, говорю, хорошо умеешь делать?

Уф-ф… Вот и поговори с ней. Это называется – стоя на одном месте заблудишься. Нет, нельзя реагировать на эти словоблуды, надо отвечать четко и ясно.

– Да. Я хорошо умею делать уколы.

– Тогда так, значит… Завтра пойдешь в аптеку, купишь упаковку ампул деклофенака. Одноразовые шприцы у меня есть, можешь не покупать. Ну, и приступим с богом… Будем лечить мою подагру. Подагра меня измучила, понимаешь? Болезнь аристократов и сибаритов. Да и сердце вдобавок пошаливает.

– Хорошо… А сердечную мышцу надо иногда витаминчиками баловать. Тиамином, например, или пиридоксином…

– Ладно, валяй тиамин с пиридоксином. Хуже не будет. Да, я тебе еще список продуктов напишу, в магазин сходишь. А чек мне потом принесешь, я проверю.

– Да. Конечно.

– А чего покраснела вдруг? Не понравилось, что я проверять стану? А может, ты на руку не чиста, откуда я знаю?

– Как раз в этом вы можете не сомневаться, Ангелина Макаровна. Я чиста на руку, уверяю вас.

– Надо же, уверяет она… Смотрите-ка, шибко вежливая… Вот не люблю я таких, как ты!

– Каких, Ангелина Макаровна?

– А таких, из породы нежных перепелок. Чего им ни скажи, все съедят. Плюнь в глаза, все божья роса! Муж-то у тебя есть?

– Нет. Мужа у меня нет.

– Что ж, не удивительно… Не дай бог, мой сын женился бы на такой, как ты.

– Да я и не претендую, в общем…

– А ты не огрызайся давай! Сама пришла, я тебя сюда не звала! А коли пришла, так слушай! О чем бишь я…

– О сыне.

– Да, о сыне… Он у меня такой же, как ты. За себя постоять не умеет, слова грубого в ответ не скажет. Только и может, что вежливенько так отстраниться… Не боец, одним словом. Не орел. А это, между прочим, самое для мужика обидное, когда не орел. Любой дурак за пояс заткнуть может.

– Ну, это вопрос спорный, допустим…

– Ничего не спорный! Мужику своей мужской жизнью жить полагается, уметь и гаркнуть, и матюкнуться при случае, кулаки в ход пустить! Уж как я его в черном теле с детства держала, чтоб разозлился на жизнь, а все без толку… Это оттого, наверное, что родила поздно, мне уж под сорок было. Ничего от меня не взял, поганец… Так и живет, тюфяк тюфяком. Учителем в школе работает.

– Ну… Я думаю, школьному учителю совсем необязательно знание матюков…

– Так потому он к этому делу и прибился, это ж понятно. Он у меня университетский филфак с отличием окончил. И женился хорошо – в сильные бабьи руки попал. Жена его вот тут держит! – потрясла она над головой внушительным кулаком. – У нее не забалуешь! Правда, я с невесткой в контрах нахожусь… Так положено, что ж поделаешь. Чтоб шибко не расслаблялась.

– Зато внучка у вас замечательная девочка… Умная, с сильным волевым характером.

– Женька-то? Да, из Женьки будет толк… Мы с ней тоже в контрах живем, не любит она меня. Вот, держу ее около себя завещанием… Смешно, ей-богу, наблюдать, как ее от моего характера корежит! А что делать, милая, терпи! Четырехкомнатные квартиры на улице за здорово живешь не валяются! Я для них со своей квартирой как этот… – пощелкала она пальцами, напрягая память, – слово забыла, с какой-то игрой связанное… А, вот, вспомнила! Я для них джекпот, наикрупнейший дармовой выигрыш, во как!

Она откинулась на спинку стула, рассмеялась хрипло, рыхлое тело заколыхалось. Отсмеявшись, отерла слезу из уголка глаза, снова посуровела лицом:

– А ничего, а пусть уважают, пусть побегают еще за этим джекпотом! Надо же, уехала она, главное… Посвоевольничать решила, договор, значит, нарушила. Что ж, я тоже этого так не оставлю… Завтра же сына сюда вызову, пусть отвечает за свою дочь!

Она замерла на своем стуле – как так, сына вызову? Это что значит, полный провал их с Женей стратегического плана? И проговорила тихо, просящим тоном:

– Не надо, Ангелина Макаровна… Зачем… Я же все вместо Жени сделаю…

– Как же не надо? Надо! Еще и заболею для антуражу, пусть ему за дочь стыдно станет! Уехала, главное, не спросясь!

– Так мне что же… Мне, значит, не приходить к вам больше?

– Как это не приходить? А уколы? А витамины? Нет уж, давай, приходи… Зря тебя, что ли, Женька наняла? А сейчас ступай – устала я… И не забудь завтра в аптеке диклофенак купить…

Подходя к дому, она увидела свет в окнах. Первой мыслью было – Машка вернулась, не уехала, на поезд опоздала! Потом вспомнила – она ведь звонила уже из поезда… И тут же догадка пришла – там, дома, Герман… Да, вот и машина его стоит у подъезда.

Не ходить домой? Подождать, пока он уедет? В конце концов, у нее может быть ночное дежурство… Хотя нет, не вариант. Он вполне может в отделение позвонить, с него станется. Нет, надо идти…

Открыла дверь своим ключом, потопталась в прихожей, медленно стягивая с ног туфли.

– Чего так поздно? – нарисовалась в проеме дверей его недовольная физиономия. Трезвая, кстати. Уже хорошо. – На свидании, что ли, была? А где Машка, почему ее дома нет?

– Маша уехала на Домбай, она ж тебе говорила.

– А, да… Точно. А ты где была?

– Мне обязательно отвечать, Герман?

– А ты как думала? Я ж предупреждал – если узнаю чего… Забыла, что ли? Вылетишь отсюда, как миленькая! Машка пусть живет, она моя дочь, а ты мне никто, поняла? Если сказал, вылетишь, значит, вылетишь!

– Прекрати, Герман. Перестань меня пугать. Не так-то это легко сделать, как ты думаешь.

– Что? Что ты сказала?!

Она замолчала, и впрямь пожалев о сказанном. Лицо Германа напряглось, глаза сделались злыми, страшно удивленными. Подошел к ней вплотную, наклонил голову, глянул в лицо, произнес тихо, с привычной глумливой ноткой в голосе:

– А может, проверим, а? Легко мне это сделать или нет? А что, давай? Я завтра эту квартиру продам, Машке новую куплю… А ты где жить будешь, а? В больнице своей коечку снимать?

– Да найду, где жить! Не твоя проблема, Герман!

– Понятно… Значит, все-таки завела себе хахаля. С квартирой, что ли?

– А хоть бы и с квартирой! Ну право слово, надоело уже, Герман… Чего ты меня все время пугаешь? Сколько уже можно? Да продавай ты свою квартиру, я так не могу больше…