Да, это было домыслами, не больше, но ничем еще невозможно было объяснить быстрый взлет карьеры этого доморощенного финансового аналитика.

Крендель был хорошо образован, а затем образован еще немного лучше. У него был диплом курсов руководителей, то, что называют общим словом МВА, у него был хороший английский, сертификаты с самых разных тренингов, командировки, переговоры, сложные технические решения для самых разных сфер деятельности нашего холдинга. Крендель даже понимал частично, чем занимались мы в IT-отделе. Да что там, для него такие аббревиатуры, как ADO или ADO.NET, не являлись пустым звуком. Крендель был профессионалом, Постников был пугалом. И все же – вот, пугало допрашивает, а мы глотаем гордость и отвечаем.

– Все наши действия всегда, – я нажала на это «всегда», – согласованы с нашим непосредственным начальником, – ответила я сухо, переключившись в режим «слежу за каждым сказанным словом». Постников некоторое время сверлил меня взглядом, словно пытаясь угадать ключ к шифру, но шифрование – это тоже не его сильная сторона. Постников бросил взгляд на Панночку, которая вообще непонятно зачем тут сидела. Свидетель? Да, наверное – безмолвный свидетель, только чего?

– Какими проектами вы занимались в последнее время? – продолжил Виктор, перейдя на официальное обращение. Дурной знак.

– Не могли бы вы детерминировать термин «последнее время». В разное время мы занимались разными проектами, у нас очень сложный спектр задач.

– Знаем мы ваш спектр! – выплюнул он, и я вздрогнула так, словно он в меня плюнул. Захотелось встать и залепить ему пощечину. – Вы получали задание создавать математические модели?

– Мы создаем математические модели, – подтвердила я, ибо это было правдой. Мы их создавали. В последнее время – постоянно.

– Кто отдавал распоряжение о их создании?

– Распоряжение… – Я запнулась и посмотрела на Сашу Гусева. Тот отвел взгляд и принялся изучать рисунок на абсолютно сером столе. Нехорошо, все это совсем нехорошо. Я посмотрела на Кренделя, и тот снова пришел мне на помощь.

– Документооборот, особенно по создаваемым объектам интеллектуальной собственности, у нас автоматизирован. По большинству проектов согласования происходили электронно.

– Так? – уточнил Постников, и я кивнула. Крендель всегда любил все автоматизировать. Неавтоматизированные процессы он считал бесполезным переводом времени и сил, и теперь вот я впервые была склонна с ним согласиться. По лицу Постникова было понятно, что ответ ему не нравился. Я же вдруг поняла, что мне делать – нужно добавлять терминологии и специфики. Нужно говорить больше о Фреймворке, компонентных моделях, трехмерных объектах математического анализа и меньше о том, кто и кому отдавал распоряжения.

– Вы получали премии? – спросил Постников, краснея и раздражаясь по мере того, как наш разговор все больше напоминал разговор физиков и домохозяек. – Вы лично расписываетесь в какой-либо документации? Вы видели, как расписываются в документации другие?

– Система виртуального криптокодирования позволяет защитить электронные подписи…

– Хватит! Отвечай на поставленный вопрос, Фаина! – Наконец-то Постников окончательно взбесился и вскочил с кресла.

– Вы снова мне «тыкаете», – я невозмутимо пожала плечами. – Я делаю все что могу. Если вы не понимаете меня, я тут ни при чем. Возможно, вам следует найти кого-то более квалифицированного для этого допроса.

– Квалифицированного? Ты что, тупая? – Вот оно. Я рассчитала верно и, как ни сложно мне это признать, помогла мне в том психология. Я «просчитала» Постникова, я знала, что рано или поздно он перейдет на оскорбления. Как я узнала? Метод называется «по аналогии». Если человек изо дня в день демонстрирует определенный «паттерн» в поведении, а именно – говорит грубости и гадости, в частности, женщинам, в частности, мне, и при этом не стесняется в выражениях, то и тут он не удержится. Невзирая на наличие «безмолвного свидетеля».

– Что вы себе позволяете? Вы назвали меня тупой? – уточнила я.

– А как тебя еще назвать, Ромашина? Ты не понимаешь простых вопросов. Это либо твоя бабья тупость, либо саботаж.

– Вы не видите других вариантов? – промурлыкала я и встала.

– Ты чего? Ну-ка сядь, слышишь?

– Я все прекрасно слышу, господин Постников. И не только я. И в прошлом я уже подвергалась вашим грубым нападкам, становилась объектом насмешек гендерного контекста. Я официально, при свидетелях заявляю, что считаю ваше заявление о моей «тупости» оскорбительным, и уведомляю вас, что собираюсь дать делу официальный ход.

Постников застыл библейским соляным столпом, хоть сейчас перемалывай и засыпай в солонки. Только глаза вращались, взгляд метался, словно пытаясь зацепиться за что-то. Я думала – сейчас он меня порвет и выбросит в окно. Буду я лететь с двадцать седьмого этажа белым лебедем. Сколько времени займет полет? Нужно поделить расстояние на скорость. Наконец Постникову удалось шумно вдохнуть и раскрыть рот.

– Ромашина, ничего такого я не утверждал. Это просто вырвалось.

– Что? – Пришло мое время онеметь. Постников побледнел. Да. Это было совершенно точно и очевидно. Он испугался. Впервые мне удалось уличить его в хамстве публично, и он, кажется, только что это осознал. Я бросила победный взгляд на Кренделя и еле удержалась, чтобы не сделать уместный в этих обстоятельствах жест рукой из серии «Yeah! You can do it»[5]. Крендель поддержал меня.

– Фаина – одна из самых способных и продуктивных сотрудников, я считаю неприемлемым говорить с нею в таком тоне.

– Я приношу свои извинения, – процедил Постников. Меньше всего мне в этом всем нравилось то, что Саша Гусев, кажется, никак не отреагировал на мою пусть и маленькую, но победу. Я вдруг поняла по его виду, что он даже не слышал того, что было сказано. С ним что-то было не так. Нет, с Сашей Гусевым все было не так. Он вел себя как человек, которого поймали в ловушку. А я не знала, в чем его обвиняют. Этого Постников мне так и не сказал.

– Все очень плохо? – спросила я Кренделя, когда мы выбрались с двадцать седьмого. Одним этажом ниже, но давление ощущалось на несколько баров меньше. Впрочем, чтобы еще уменьшить давление на один бар, я предложила пойти в столовую – бара в холдинге не было. Крендель улыбнулся и сказал, что для него еще слишком рано – он обедает по расписанию.

– Какой ты скучный, – вздохнула я, в очередной раз обновляя список проблем, с которыми столкнется моя хорошая подруга Маша Горобец, если мечта всей ее жизни сбудется – она станет мадам Крендель. Помимо всего прочего, ей придется еще и готовить ему по расписанию. Наверняка не абы что, тут картошкой с котлетами не отделаешься. Салаты-шпинаты, паровые форели, на десерт никаких конфеток-бараночек, только бланманже без сахара, на какой-нибудь новомодной стевии. И кофе без кофеина. Или кофеин без кофе – в зависимости от того, что будет модным на тот конкретный момент.