Гаарк с трудом сдержал улыбку. Ответ был оскорбительным по форме и по сути, но в этом-то и было намерение Джамула. Он хотел продемонстрировать перед бантагами другое отношение к войне.

Наступление продолжалось. Атакующие спешились в шестистах футах от городской стены и продолжили движение пешком. Вслед за ними в пятидесяти шагах спешилась вторая волна нападавших, за ней на таком же расстоянии третья, потом четвертая. Воины первого ряда открыли огонь из ружей, тщательно выбирая цель, на ходу перезаряжая оружие, опять стреляя и снова наступая.

Вдруг внимание Гаарка привлекли громкие крики, раздавшиеся справа. В атаку шел целый умен, всадники неслись стремя к стремени, трубили огромные нарги, развевались вымпелы, а над всем этим реял треугольный флаг Югбы. Конная лавина казалась неудержимой.

Гаарк повернулся к своему телеграфисту.

— Полевой артиллерии и мортирам вступить в бой.

Приказ молнией пронесся по телеграфному проводу. Гаарк прильнул к биноклю.

Мортиры были уже установлены и нацелены. Орудийные расчеты опустили снаряды в жерла, и смертоносные серые цилиндры с кажущейся медлительностью взмыли в небо. Орудия были такими простыми, что он никак не мог понять, почему янки не додумались до этого. Мортиры представляли собой обыкновенные железные трубы с запалом в нижней части. В хвосте снаряда находился небольшой пороховой заряд с ударным капсюлем, а спереди был еще один ударный капсюль, взрывавший снаряд в момент попадания в цель.

Тридцать упряжек с полевыми орудиями полетели вперед; лошади, тащившие их, неслись во весь опор, поднимая к небу облака пыли. Защитники города всерьез отнеслись к новой угрозе. После удачного выстрела снаряд попал в ящик с боеприпасами, раздался оглушительный взрыв.

Все посмотрели на Гаарка.

— Ожидаемые потери, — тихо произнес он и кивнул в сторону атакующего умена Югбы. — Предлагаю обратить ваше внимание на то, что сейчас будет происходить на правом фланге.

Бантагская конница лавиной неслась вперед, улюлюканье всадников далеко разносилось по степи. Некоторые командиры уменов за спиной Гаарка подхватили эти воинственные клики и завертели ятаганами у себя над головами.

Над городской стеной поднялись клубы белого дыма, и мгновение спустя снаряды внесли опустошения в передние ряды нападавших. Кони и всадники повалились на землю и были тут же растоптаны живой стеной, следовавшей за ними. Командиры уменов были целиком захвачены этим зрелищем, они выкрикивали ругательства и подбадривали своих, призывая их продолжить атаку.

На левом фланге перестрелка стала более интенсивной. В некоторых местах стрелки бантагов сбивались в кучу, и Гаарк многозначительно поглядел на Джамула, который кивнул, давая понять, что видит эту ошибку.

— Им необходимо еще получиться, — негромко заметил Гаарк. Как бы для того, чтобы придать вес его словам, в центре одной из таких групп разорвался чинский снаряд, унесший жизни более десяти воинов. Цепь продолжала продвигаться вперед. Кое-где расстояние до городской стены было уже всего ярдов двести. Места павших воинов тут же занимали другие из задних рядов. Позади пехоты начала развертываться артиллерия, канониры наводили пушки на стены. Следя в бинокль за одним из орудийных расчетов, кар-карт увидел, как они открывают казенник и закладывают в ствол снаряд с мешочком пороха.

«Как примитивно, — подумал Гаарк. — Нам не хватает знания металлургии, чтобы изготовить стальные и медные гильзы для тяжелых снарядов». Командир расчета отдал приказ, один из артиллеристов при помощи винтового механизма опустил ствол под нужным углом. Командир сделал шаг назад, подняв вверх руку. Другой канонир вставил запал и отошел в сторону.

Пушка откатилась назад и скрылась в облаке дыма. Гаарк перевел взгляд на стену и довольно хмыкнул, увидев, что снаряд разорвался всего в нескольких шагах от главных ворот.

Кар-карт снова посмотрел направо. Умен был теперь всего в сотне шагов от стены, и всадники скатились с седел на землю, осыпая укрепления тучами стрел, затмившими небо. Некоторые из стрел были снабжены горящими наконечниками, и в городе взметнулись языки пламени. Но орудия, расположенные на стенах, продолжали поливать бантагов картечью, собирая обильную жатву убитыми.

Военачальники за спиной Гаарка разразились тревожными криками.

— Югба упал! — воскликнул один из них.

Гаарк навел бинокль на сцену бойни под стеной, но багрового треугольного знамени уже не было видно.

— Послать туда спасательную команду и лекаря, — приказал Гаарк, и через несколько секунд на выручку раненым полетела санитарная повозка.

А на левом фланге артиллерия бантагов делала свое дело, разрушая стены и ворота. Некоторые пушки оборонявшихся были уже выведены из строя, одна из них, перевернувшись, лежала среди груды камней. Прицельным выстрелом ворота сорвало с петель, и Гаарк взглянул на Джамула, лицо которого озарилось торжествующей улыбкой.

— Я считал, что место командира умена среди его воинов, — презрительно заметил кто-то из толпы позади кар-карта.

— Больше так не будет, — развернулся в кресле Гаарк. — Пусть пример воинам подают командиры полков. Начальник над десятью тысячами будет руководить из тыла, наблюдая за битвой и контролируя ее. Что хорошего сделал Югба?

— Он умер бантагом, — последовал ответ.

— Он погиб, а стена перед ним еще держится. Это была глупая смерть. Смерть не означает победы, а мне нужна только победа!

Гаарк отвернулся и презрительным взмахом руки указал на хаос, творившийся на правом фланге. Всадники гарцевали у самой стены. Некоторые из них подъезжали прямо к укреплению и, вставая на седла, пытались залезть на стену. Перекрестный огонь с бастионов валил их на землю. Другие размахивали топорами у восточных ворот, рассчитывая прорубить их и прорваться в город. Большинству удавалось нанести всего один-два удара, прежде чем чины разрывали их на части картечью или заваливали сверху камнями. Сложенные из бревен навесы, призванные защищать осажденных от стрел сверху, горели, но чины продолжали упорное сопротивление, стреляя в бантагов из пушек и мушкетов и сбрасывая им на головы камни.

— Отзови их, — прошептал кто-то за спиной Гаарка. Кар-карт обернулся и смерил своих военачальников насмешливым взглядом.

— Как, вы хотите, чтобы я приказал отступить перед каким-то скотом? — саркастически поинтересовался он.

— Отзови их, мой карт. Эта бойня совершенно напрасна, — взмолился Кату, командир умена Буланых лошадей. По его глазам было видно, что он наконец все понял. Однако до многих других урок явно еще не дошел.

— Подождем еще немного.

Бой продолжался. На пятьдесят шагов по обе стороны от разрушенных западных ворот стена представляла собой груду дымящихся развалин. Не было видно ни единого чина, а дома за стеной пылали. Артиллеристы изменили направление стрельбы, начав обстреливать края бреши.

Воины из первой атакующей цепи вскочили с земли и короткими перебежками понеслись вперед, стреляя, вставая на колено и перезаряжая ружья. За ними катилась вторая волна нападавших, которые делали то же самое. Первые воины достигли развалин и начали перебираться через них. Некоторые упали, пронзенные чинскими пулями, но остальные не остановились и ворвались в город. С левого фланга к обломкам стены галопом устремилась колонна всадников, которые мигом домчались до бреши и, спешившись, присоединились к своим товарищам. Там, где раньше стояли западные ворота, сотня бантагов, забросив винтовки за спину, расчищала путь для своей артиллерии, тоже двинувшейся по направлению к городу. Мортиры, расположенные на холмах напротив западной стены, прекратили бомбардировку.