Но сейчас пребывание Ябрила оборачивалось, пожалуй, кошмаром. Султан пригласил его во дворец, распорядился вывезти его из аэропорта, чтобы быть уверенным, что ярость Ябрила будет под контролем. Ябрил был известен как человек, который любую операцию украшает собственными маленькими выдумками.

Султан настоял, чтобы Ябрил принял во дворце ванну, побрился и насладился прелестной танцовщицей. Потом они уселись на застекленной террасе с кондиционерами, Ябрил чувствовал себя освеженным и в какой-то степени обязанным султану.

Султан понимал, что может говорить откровенно.

– Я должен поздравить тебя, – сказал он Ябрилу. – Твой график оказался безупречен, и, я бы сказал, удачен. Без сомнения, Аллах не оставляет тебя без внимания, – он нежно улыбнулся Ябрилу и продолжал: – Я получил предварительное сообщение, что Соединенные Штаты удовлетворят любое твое требование. Ты можешь быть доволен, унизив величайшую державу мира. Ты организовал убийство самого крупного религиозного лидера в мире, добьешься освобождения убийцы Папы, и это будет равносильно тому, чтобы помочиться им в лицо. Но на этом надо остановиться. Подумай о том, что произойдет потом. За тобой будут охотиться как ни за одним человеком в истории этого столетия.

Ябрил знал, что за этим последует попытка получить дополнительную информацию на счет того, как вести переговоры. На какой-то миг он подумал, что султан захочет взять в свои руки всю операцию.

– Я буду в безопасности здесь, в Шерабене, – ответил он. – Как всегда.

Султан покачал головой.

– Ты знаешь так же хорошо, как и я, что, когда все это кончится, они сосредоточатся на Шерабене. Тебе придется искать другое убежище.

Ябрил рассмеялся.

– Я буду нищим в Иерусалиме. Но ты должен беспокоиться о себе. Они узнают, что ты участвовал в этом деле.

– Маловероятно, – заметил султан. – Кроме того, я сижу на самом большом и самом дешевом океане нефти. Американцы вложили сюда пятьдесят миллиардов долларов, это стоимость нефтяного города Дак, и даже больше. Потом у меня есть русская армия, которая будет противиться любой попытке американцев установить контроль над Заливом. Нет, я думаю, что меня простят гораздо быстрее, чем тебя и твоего Ромео. А теперь послушай, Ябрил, друг мой, я знаю тебя хорошо, на этот раз ты зашел довольно далеко, и представление получилось отличное. Пожалуйста, не разрушь все в конце игры какой-нибудь маленькой завитушкой, – он помолчал. – Когда я должен буду предъявить твои требования?

– Ромео уже на месте, – тихо ответил Ябрил. – Ультиматум предъявишь сегодня днем. Они должны согласиться во вторник, к одиннадцати часам утра по вашингтонскому времени. Я не буду обсуждать с ними мои условия.

– Будь очень осторожен, Ябрил, – посоветовал султан. – Дай им больше времени.

Они обнялись перед тем, как Ябрила увезли обратно к самолету, который теперь сторожили трое из его группы и четверо других, поднявшихся на борт в Шерабене. Всех заложников, включая команду, собрали в туристском салоне самолета. Самолет одиноко стоял посреди летного поля. Толпу зевак, корреспондентов телевидения со всего света, с их камерами и автобусами отодвинули на пятьсот ярдов от самолета, где армия султана установила свое ограждение.

Ябрила провели в самолет тайком, под видом члена обслуживающего персонала, который привез на грузовике пищу и воду для заложников.

В Вашингтоне, округ Колумбия, было раннее утро понедельника. Последнее, что сказал Ябрил султану Шерабена, было следующее:

– Теперь мы увидим из какого материала сделан этот Кеннеди.

Частенько бывает опасным, когда человек отказывается от всех радостей жизни и посвящает ее тому, чтобы помочь своим соотечественникам. Президент Соединенных Штатов Фрэнсис Ксавье Кеннеди был именно таким человеком.

Фрэнсис Кеннеди обнаружил свои особенные качества после того, как поступил в Гарвардский университет. Стало очевидным его умение привлекать людей, чему способствовало то, что он был хорошим спортсменом. Физическая привлекательность, в отличие от интеллектуальной мощи, оказывается одной из немногих черт, которые всегда вызывают восхищение. Этому помогало также то, что он был блестящим студентом, и то, особенно среди людей не от мира сего, что он был человеком целомудренным.

Друзей и поклонников он завоевывал благодаря своему обаянию и благородству духа. Он никогда никого лично не критиковал, но при этом отнюдь не был профессиональным «хорошим парнем». Он с увлечением спорил на политические темы, но с юмором, и хотя отличался умеренным темпераментом, его ирландская кровь вспыхивала порой так ярко, что противиться ему просто невозможно. Помимо всего он умел слушать собеседника, стараясь понять все, что тот хотел ему сказать, и потом тщательно формулировал подходящий ответ. Он обладал остроумием, которое использовал главным образом для того, чтобы высмеивать всеобщее лицемерие.

Но самое важное заключалось в том, что он по натуре был человеком честным и искренним. Молодые люди, с их очень острым, хотя и не всегда справедливым чутьем на лицемерие, не могли обнаружить в нем и тени последнего. Действительно, он выполнял все обряды католической веры, но никогда не обсуждал свою религиозность, говоря, что это проблема веры. Только в этом и выражалась его непоследовательность.

Никому не дано долго скрывать свою злодейскую натуру, свои недостатки, которые, правда, легко прощаются или объясняются. Подлинная добродетель, особенно в глазах молодежи, может стать так ослепительна, что вводит в заблуждение здравый смысл. Никто не замечал, чтобы Фрэнсис Кеннеди впадал в отчаяние, когда терпел поражение в каком-нибудь деле, а что, в конце концов, может быть естетственнее? Окружающие считали его скорее неосторожным, чем безжалостным.

Фрэнсис Кеннеди с первых шагов своей политической карьеры выдвинул простейший вопрос, который выражал главную мысль. Почему так происходит, спрашивал он, что после каждой войны, уничтожающей продукцию на миллиарды долларов, наступает период экономического процветания? Он сравнивал это с банком, который ограбили на миллиарды, а после этого банк оказывается еще более прибыльным.

А что если эти триллионы истратить на строительство домов для людей, на медицинское обслуживание, на образование? Что если эти деньги употребить на помощь людям? Какой прекрасной стала бы страна и насколько лучше стал бы мир!

Когда Кеннеди избрали президентом, он заявил, что его администрация объявляет войну страданиям людей, которые не могут иметь своего лобби и других средств давления на правительство.

В обычных обстоятельствах в глазах американских избирателей эти идеи выглядели бы слишком радикальными, если бы не магическое воздействие, какое имело его появление на экранах телевизоров. Он был красивее своих знаменитых дядей и гораздо способнее их, как актер. Кроме того, он был умнее их обоих и гораздо образованнее, умел подкреплять свои речи цифрами, экономическими выкладками, умел с ослепительной элегантностью представлять проекты, подготовленные выдающимися специалистами в различных областях, и при этом с едким юмором.