Трей знал о его интересе к затерянному золотому руднику.

Они многократно о нем говорили.

– Поразительно, Бене, но тебе удалось найти нечто очень важное, – объявил профессор.

* * *

ЭКСТРЕМИСТЫ С ОБЕИХ СТОРОН, ВСЕ ВЫШЛО ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ

Том Саган, «Лос-Анджелес таймс»

Хеврон, Западный Берег. – Бен Сегев приготовил свой автомат. Восемь соотечественников последовали его примеру. Все они были израильтянами, поселенцами из зоны конфликта, носящей название Западный Берег. Автострада, которая находилась всего в нескольких ярдах от них, являлась основной дорогой, которой пользовались палестинцы, каждый день пересекавшие границу Израиля, направляясь на работу. Возведенная ими баррикада состояла из старых покрышек и колючей проволоки и могла остановить любую машину. Девять израильтян ждали на холме, и Сегев ясно дал своим соратникам понять, что они намерены делать: дождаться, когда машина остановится, а потом открыть огонь и убить как можно больше палестинцев.

– Мы выбросим с территории Израиля арабских тварей, – заявил Сегев. Пять лет назад он переселился сюда с женой из Чикаго. – Если правительство не в состоянии решить проблему, мы все сделаем сами.

Нападение не было настоящим. Это была всего лишь тренировка в сельской местности. Но эти люди готовились. Они чувствовали себя брошенными израильским правительством и твердо решили избавить от арабов Западный Берег. Они взяли закон в свои руки, и теперь официальные лица, как из Израиля, так и из Палестины, признавали существование проблемы.

Еврейский экстремизм существовал и раньше. В 1994 году один из поселенцев, Барух Гольдштейн, застрелил в мечети двадцать девять арабов. В 1995 году радикальное правое крыло фанатиков убило премьер-министра Ицхака Рабина. Но последняя волна терроризма набирала силу, и, по словам официальных представителей Израиля, Хеврон стал эпицентром насилия. Древний город, за который тысячелетиями шла борьба, считался местом погребения пророка Авраама. А сейчас четыреста пятьдесят вооруженных правых израильтян, живущих в окружении ста двадцати тысяч палестинцев, заявили о своем библейском праве на землю. Многие, как Сегев и его соратники, приготовились к нанесению удара.

«Нужна всего лишь искра, чтобы здесь начался большой пожар, – заявил один из поселенцев, пожелавший остаться анонимным. – Этот город проклят».

Сегев и восемь экстремистов нашли импровизированную мишень: белое такси, свернувшее за угол и направлявшееся в их сторону. Они сняли оружие с предохранителей. Водитель остановил «Мерседес» перед баррикадой, и Сегев приказал своим людям рассредоточиться – четверо обошли автомобиль с одной стороны, четверо с другой. Щелкнули спусковые крючки, и хотя выстрелов не последовало, не приходилось сомневаться, что пассажиры такси мертвы. Сегев жестом приказал всем остановиться. Из машины вылез водитель, еще один из поселенцев. Все остались довольны тренировкой.

Хеврон являлся домом еще и для ста двадцати тысяч палестинцев. В течение столетий арабы и евреи мирно жили бок о бок. Но волнения 1929 года привели к гибели более шестидесяти евреев, и британцы, которые в то время управляли этими территориями, переселили оставшихся евреев в другие места. В 1967 году, после захвата Израилем Западного Берега, евреи вернулись. Но они были экстремистами. Более того, правительственная политика Израиля того времени поддерживала их в стремлении жить на Западном Берегу. Израильтяне заявляли о своем библейском праве на город и требовали, чтобы арабы ушли. Потом, в 1997 году, израильская армия оставила восемьдесят процентов города и передала контроль над ним палестинским властям. Двадцать процентов достались переселенцам.

«Это был катастрофический план», – сказал Сегев.

В течение последнего года практически ежедневно в его поселение стреляли палестинские снайперы. Не менее тридцати человек погибли от их пуль. В ответ израильтяне объявили круглосуточный комендантский час для тридцати тысяч палестинцев, чьи дома окружали израильские поселения. И это сработало. Число погибших израильтян заметно сократилось. Палестинцам запрещалось покидать дома даже для того, чтобы вызвать врача или пойти в школу, а тех, кто нарушал запрет, сажали в тюрьму. Дважды в неделю комендантский час на несколько часов отменяли, чтобы местные жители могли сходить в магазины. В качестве крайней меры сотни израильских солдат в сопровождении дюжин танков и бульдозеров вошли в Хеврон и уничтожили здания, в которых, как они утверждали, прятались палестинские снайперы.

«Эти люди подобны бомбам с часовым механизмом, – сказал палестинский мэр Вифлеема, города, расположенного на Западном Берегу. – Все подвергаются опасности».

Насколько серьезна проблема? Аналитики из Тель-авивского университета считают, что лишь десять процентов из 177 000 поселенцев на Западном Берегу и в Газе являются экстремистами. Они называют себя защитниками Хеврона, ведь многие израильтяне считают его вторым священным городом после Иерусалима. Несколько тысяч израильских солдат и полицейских находятся там для их защиты, но не считают, что этого достаточно.

Защитники прав человека нередко утверждают, что поселенцы провоцируют насилие. В отличие от палестинцев, они вправе покидать свои дома в любое время. Они регулярно атакуют палестинские магазины, в то время как палестинцы должны выполнять условия комендантского часа, и им остается только наблюдать за происходящим. Палестинцу Махмуду Азаму 67 лет. Его маленький магазинчик грабили трижды. Кроме того, его регулярно избивали. Теперь магазин закрыт, а он сам живет на подаяние.

«Если бы я мог, – говорит Азам, – я бы сражался с ними. Им нельзя разрешать выгонять нас из наших домов».

Но поселенцы иначе смотрят на эти вещи.

«Мы хотим, чтобы Израиль сохранял контроль над этими территориями, – говорит Сегев. – Мы должны вновь оккупировать Хеврон. А до тех пор мы будем совершать превентивные действия, чтобы остановить палестинскую стрельбу».

Слова Сегева не оставляют никаких сомнений.

«Люди близки к отчаянию из-за постоянной стрельбы, убийств и нападений палестинцев. Они считают, что правительство их бросило. И да, люди берутся за оружие. Если мы этого не сделаем, то погибнем».

Том отложил статью. В течение восьми лет он носил эту вырезку в бумажнике.

Напоминание о конце.

«Кто источник информации для твоей статьи? – спросила Тома его начальница. – Пожалуйста, скажи мне, что все гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд».

Робин Стаббс была не только его редактором, но и другом. Даже когда тучи вокруг Сагана начали сгущаться, она оставалась на его стороне. Когда собрали комитет бывших редакторов и репортеров «Лос-Анджелес таймс», чтобы изучить выдвинутые против него обвинения, он ничего не имел против. Ему было нечего скрывать.

Но его предали.

«Я могу лишь сказать, что обвинения комитета не соответствуют действительности. Все, что написано в статье, – правда», – сказал журналист.