– Хотите сказать, у нее ничего нет? – ахнул Шандор, яростно хмурясь. – Ни единого су? И эта рептилия, Яковлев, пытался ее соблазнить?

Последнее было сказано с таким бешенством, что секретарь съежился от страха, но все же стоял на своем:

– Горничная совершенно уверена, что князь Яковлев потребовал определенных услуг в обмен на деньги, которые должен упомянутой леди.

– Будь он проклят! Негодяй пожалеет, что вообще родился на свет!

– Да, ваше сиятельство.

Секретарь молча стоял, тогда как Шандор в гневе метался по комнате.

– Этот толстобрюхий распутник раз и навсегда получит достойный урок. Что же до мадемуазель Грейнджер…

– Да, ваше сиятельство.

Шандор громко выругался. Через несколько дней, а может и часов, Зара будет в Монте-Карло, она позаботится о Шарлотте. И сумеет предложить ей работу, не упоминая его имени.

– Я хочу, чтобы мадемуазель Грейнджер уведомили о скором прибытии леди Бестон и о том, что последней требуется компаньонка для возращения в Англию. Дайте мадемуазель Грейнджер понять, что член здешней английской общины поговорил с леди Бестон, и та распорядилась отвести номер в «Отеле де Пари», где мадемуазель сможет подождать ее приезда.

– Да, сэр.

– Немедленно, Франсуа!

Вполне сознавая, что ярость хозяина вот-вот обрушится на него, секретарь поспешил выскользнуть из комнаты. Шандор снова выругался. У бедняжки нет ни единого франка, и она вынуждена просить этих светских сучек дать ей работу! Работу, которую легко могла бы получить, если бы им было до нее хоть какое-то дело.

Он живо представлял, с каким достоинством она беседовала с ними. Как прямо и грациозно держалась! Пропади они пропадом! Все, вместе взятые, они не стоили и волоска на ее голове!

Шандор сжал кулаки. Он не покинет «Босолей», пока не устроит ее в отеле!

Не в силах сдерживать ярость, он приказал оседлать коня и, ворвавшись в свою комнату, переоделся в бриджи для верховой езды и русскую косоворотку. Затем приказал камердинеру убраться, натянул высокие сапоги из мягкой испанской кожи, подхватил хлыст и направился к конюшням. Лицо его, было страшным.

– Сегодня? В такой день?! – ахнула Мария, в ужасе глядя на Шарлотту.

Та тяжко вздохнула:

– Знаю, Мария. Но князь считает, что никакого неуважения к матери тут нет, и, по правде сказать, я в какой-то степени с ним согласна.

– Но что скажут люди?

– В Монте-Карло?

Шарлотта пожала плечами. В Монте-Карло допускалась самое возмутительное поведение.

– Ho князь захочет, чтобы вы надели нарядное платье, – с сомнением выговорила Мария. – Что-нибудь декольтированное.

– На мне будет это платье. Оно достаточно темное и сойдет за траур. Пусть Монте-Карло забыл княгиню в ту самую минуту, когда гроб опустили в могилу, я ее никогда не забуду.

Мария согласно кивнула.

– Я вплету в ваши волосы живые бутоны роз. В других украшениях вы не нуждаетесь.

Солнце уже заходило. Мария велела младшей горничной наполнить горячей водой ванну Шарлотты и, пока та купалась, выгладила лиловое платье.

Позже, когда Шарлотта сидела за туалетным столиком, Мария высоко уложила ее густые волнистые волосы и выпустила несколько длинных локонов, втайне убежденная, что, несмотря на усталость, девушка никогда еще не выглядела столь прелестной.

– Экипаж ждет, мадемуазель Грейнджер, – объявил лакей князя со смутным беспокойством в глазах.

– Спасибо.

Шарлотта неохотно поднялась. Сегодня ее последняя ночь во Дворце дьявола. Вряд ли она еще раз войдет туда. Во всяком случае, не в таком обществе.

Обычно она с нетерпением ждала вечера среди блеска и роскоши, но сегодня чувствовала лишь тоску и усталость.

Князь уже ждал ее в просторном холле виллы. Шелковый галстук был завязан по последней моде и сколот большим сверкающим бриллиантом. Фрак, хоть и безупречного покроя, не слишком выгодно обрисовывал дородную фигуру. Фрак был богато расшит черными шелковыми кантами. Лакей почтительно накидывал на плечи князя оперный плащ с алой подкладкой.

При виде простого платья Шарлотты князь уже хотел запротестовать, но заметил упрямо вздернутый подбородок и промолчал. Кроме того, она и так выглядела неотразимой.

Он взял ее руку, поцеловал, осыпал комплиментами по поводу ее внешности и вывел во двор.

Шарлотта села в экипаж. Князь Виктор последовал ее примеру. Его присутствие почти ощутимо душило ее, но лакей захлопнул дверцу и прыгнул на запятки. Кучер щелкнул кнутом. Шарлотта старательно отводила взгляд от князя, который пожирал ее маленькими выпученными глазками и молился, чтобы вечер поскорее закончился.

Виктор Яковлев был из тех людей, которые крайне редко чувствуют неловкость или выходят из себя, однако в мягком достоинстве, с которым вела себя Шарлотта, было нечто, лишавшее его присутствия духа. Похоже, его титул и богатство ничего для нее не значили. Она молода и невероятно красива. Наверняка служба у его матери была ей ненавистна. И конечно, она мечтала о таком вечере. Богатый покровитель, золотые луидоры, которые можно истратить за игорными столами, шампанское, икра… Почему же она не дразнит его улыбками, которые так легко раздавала Марии, лакеям, всем, кто что-то делал для нее? Без его поддержки она останется нищей и бездомной и все же ничем не дает знать, что ищет милости.

Он старался набраться терпения. Пожалуй, стоит подождать, пока они не войдут в казино. Пока она не ощутит волнения при виде крупье, подталкивающих к ней деревянными лопатками горы золотых монет. Пока шампанское, не сделает ее раскованной и беззаботной.

Князь погладил висячие усы. Вчера, когда он попытался овладеть ею, она вела себя надменно и спесиво. Но это пока она не поняла, насколько зависима от него. И сегодня вечером все будет по-другому. Он научит ее благодарности!

Князь улыбнулся в темноте. Экипаж продолжал катиться к залитому огнями казино.

Взгляды присутствующих устремились на Шарлотту, входившую в казино под руку с князем. Она оказалась под обстрелом неодобрительных взглядов. Во всем виноват сын Натальи. Но что знали об этом сидевшие за столами леди и джентльмены? И какое им дело?

Она продолжала идти вперед, глядя перед собой и никого не приветствуя. Зеркала в рамах рококо отражали и множили прелестный образ. Лиловый цвет платья подчеркивал золотистые отблески в волосах. Светские дамы в парижских туалетах, увешанные драгоценностями, казались поблекшими в сравнении с ней.

Знатные вдовы в тиарах кивали князю и подчеркнуто игнорировали его недостойную спутницу. Престарелая французская маркиза с размалеванным, как у куклы, лицом и крашенными хной ярко-красными волосами – жалкая попытка сохранить давно утерянную красоту, – решительно повернулась к Шарлотте спиной, обтянутой бархатом.