поводу происходящего. Некоторые, посматривали на меня искоса, подозревая моё непосредственное участие в этом бардаке.

Наконец, послышался звук открываемого замка, а затем и двери. Несколько секунд тишины. Какие-то, непонятные звуки и опять, громкие команды лейтенанта:

— Первая камера! Выходим по одному! Руки держать за спиной! Первый выходит чукча!

Раз просят, то почему бы и не уважить, человека. Вон как надрывается, такими темпами скоро голос сорвёт. Лечить не буду, как бы он не просил. Выходил в коридор осматриваясь по сторонам, фиг его знает, что у этого мента на уме.

— Давай — давай, Алкоголь! Прибавь скорости! — морда, у вечного дежурного, была серьёзная и напряжённая. — Раньше сядешь, раньше выйдешь!

— Меня Алкалын, родители назвали! — с достоинством произнёс я, — не надо, неправильно произносить.

— Какие чукчи образованные пошли. — удивился лейтенант. — давай, иди Алкалын, шевели ногами! Тебя уже заждались.

Проходя в третью камеру, я не удержался и слегка, мазанул рукой по замку, одновременно кастуя «склеивание». Пусть этот вечер запомнится надолго, всем вольно и невольно присутствующим. Может, удастся в этом бардаке смыться потихоньку. А то, что бардак начнётся, я не сомневаюсь ни грамма.

Когда, третья камера наполнилась под завязку, лейтенант опять стал командовать:

— Всё повернулись спиной к двери! Не шевелиться!

Ну-ну, посмотрим, что ты сейчас скажешь? На мою улыбку, обратил внимание какой-то рыжий, высокий парень, весь заросший щетиной и с могучим перегаром. Видать, взяли бедолагу, после недельного запоя. Потому, что запашок сшибал с ног, особенно меня — непьющего и некурящего. Он, поблямкал пересохшими губами и шёпотом спросил:

— Что улыбаешься, фокусник хренов? Если, опять, чего задумал, то лучше сам умри. Тут, люди спать хотят, а не стоять всю ночь.

— Не переживай, тебе понравится, рыжий незнакомец! — сказал я, изобразив на лице, вместо предыдущей улыбки, оскал пострашнее, — Спать, сегодня, не будет никто. Пока, я не выйду на свободу.

— Смотри, чукча, я тебя предупредил! — выдавил, сквозь зубы предупреждение, вместе с облаком перегара, рыжее недоразумение.

— Ты, хотя бы в другую сторону говори, а то у меня закусить нечем, — морщась от вони, прошипел я.

Пока, мы выясняли между собой планы на вечер и ближайшую ночь, лейтенант боролся с замком. Милиционер проиграл с разгромным счётом — он сломал ключ. Зато, все в камере сразу поняли, что дежурный натуральный хохол. Ибо ругался он, на смеси русского мата и украинской мовы. Поэтично и высокохудожественно, но почему-то, в основном, доставалось именно мне. Прямо, дискриминация по национальному признаку, какая-то получается.

Неожиданно, для всех, установилась полная тишина. Мне показалось, что я слышу, как скрипят зубы у дежурного. Поэтому, по крайней мере для меня, слова которые прозвучали, стали полным шоком:

— Слышь, фокусник! Отдай ты уже наручники лейтенанту, а то, он дюже сердитый. Не дай бог, стрелять начнёт.

Глава 8

Сказать, что я офигел — ничего не сказать. Это было во-первых неожиданно, а во-вторых подло. Хотя, что взять с этих людей. Скучно им тут, вот и развлекаются.

— Чего задумался? Отдай наручники и всё будет пучком! — продолжал кто-то настаивать.

Мне, этого слишком глазастого кренделя, видно не было. Но, я чувствовал, волны негативной энергии, что волнами исходили от него. Хотя, я ни грамма не эмпат. Просто чувствовал. Какой-то навык, наверное, начал действовать и это хорошо.

С другой стороны, мне молчать нельзя. Это как согласиться заранее, что я вор. Поэтому, действуем на психику. Заодно, хоть, посмотрю на этого стукача. Такие люди могут пригодиться, пусть и в роли отрицательных героев. Значит, продолжаю отыгрывать недалёкого и честного чукчу.

— Луораветлан — не вор! Чукча — никогда не возьмёт чужого! — с хорошим, таким, настоящим алеутским говором и довольно громко сказал я, — Ты громче всех говоришь! Значит твой карман надо проверять!

— А, ведь, правда! Самара, что-то ты слишком много говоришь? — раздался голос из толпы. — Сам, наверное, украл, а на чукчу вину сваливаешь. Что скажешь?

Один из человеческих силуэтов впереди меня, вдруг, начал ощупывать свои карманы. Буквально через секунду, с той стороны послышался ответ:

— У меня ничего нет. Я чист! — голос, прямо сочился радостью и каким-то превосходством, — А чукчи — воры и стукачи! Все так говорят!

Честно скажу, многое могу стерпеть. Но, вот эти слова, о людях, которые приняли меня как родного, поделились едой и одеждой, да и просто считают своим национальным героем, терпеть не буду.

Метеоризм и диарея, это самое малое, что заслужил этот чудак. В моём арсенале, есть много проклятий и дебаффов, но именно этими двумя, я решил наградить человека, который так плохо думает о моих друзьях. Но, сначала, небольшая поучительная речь — против классики не попрёшь:

— Ты плохой человек Самара! Катарахнэ смотрит за тобой! Ты воняешь, как и твой рот, который говорит плохие слова! — я покачал головой и продолжил, — Месяц вонять будешь — духи предков, поддержат мои слова!

Тут-то я и понял, какую ошибку совершил. В закрытом помещении запах, от проклятого чудака, быстро заполнил всё пространство. Мало не показалось никому. Даже лейтенанту, который стоял в коридоре и пытался, что-то сделать со сломанным ключом, досталось от души. Мне-то ничего, я, с работающим амулетом комфорта, вообще ничего не чувствовал, а вот всем остальным сочувствую. Но, ничего менять не буду. Будут знать, как чукчей трогать и анекдоты про них сочинять, всякие разные. Месть Катарахнэ — самая мстявая месть в мире!

В общем, если не углубляться в подробности, то рядом с засерей никто находиться не захотел. Поэтому, мудрым решением лейтенанта, весь контингент камеры, кроме засранца, был переведён в женскую половину. Пахучий индивидуум был оставлен в третьей камере, где периодически громко портил воздух и источал сквернопахнущие миазмы в одиночестве.

В женскую камеру, благодаря моим усилиям, весь контингент задержанных не поместился. Ну, не хотел я туда входить — хоть режьте. Вот и старался. Получалось, что если я заходил в камеру, то три человека оставались снаружи, а если я оставался снаружи то один человек был со мной. Лейтенант, уже ничему не удивлялся, поэтому меня и ещё одного хулигана, отвёл наверх и посадил на стулья, сбоку от вахты. Кстати, револьвер так и находился в руках у милиционера. Не убирал он его — боялся наверное.

Сидеть на стуле, очень скучно. Поэтому, я развлекался тем, что периодически кастовал проклятье «Икота» на дежурного. Особенно прикольно это выглядело, когда он разговаривал по телефону. Сосед мой, по имени Артём, сначала вяло реагировал, на мои приколы. Слишком много алкоголя, было в его организме. Да и вообще, как оказалось,