одежде. Неожиданно тонким голосом, но без истерических ноток, произнёс:

— Николаевич, срочно на выход! Драка у рюмочной, с трупом и огнестрелом! Блят, каждую субботу драки. Надоело уже.

— Хорошо, сейчас выйду. — старшина начал складывать бумаги, обратно в стол. — Саша, отведи задержанного в общую. А я пока приберусь и закрою кабинет.

— Наручники снимать? Или так оставить? — спросил неизвестный мне человек, по имени Саша, — у меня ключа нет.

— Эх, Саша! Вот, ты мне скажи, — старшина сердито посмотрел на говорившего, — какого… Впрочем, отведи к дежурному. Он знает, что делать в таких случаях.

— Вставай! — начал командовать Саша, отходя в сторону от двери, — вперёд и не спеши! Прямо по коридору!

Делать нечего, встал и пошёл. А что? Прямо здесь, что ли, их всех «тупичком» гасить? Потерплю немного, потом оторвусь.

В здании наметилась, какая никакая движуха. Все, очень быстро перемещались и при этом, что удивительно, никто ни с кем не сталкивался. Хотя, идти нам было не далеко, мне пришлось пару раз прижиматься к стене. Что поделать, габариты у меня нестандартные. Да и одежда добавляла объёма. Тут, вообще, все какие-то неправильные. Каждый, кто пробегал мимо, обязательно интересовался, что здесь делает чукча в наручниках и куда мы идём. Любопытные, какие. Нет, чтобы чаем напоить или хотя бы кофе угостить. Хрям там! Идите с дракой и трупом разбираетесь, а не на чукчу смотрите! Работнички, блин!

Дежурный — тот ещё гад, тоже, поинтересовался у моего сопровождающего, о наличии непонятного чукчи и его предназначении, в отдельно взятом отделении милиции. На что его послали, а потом передали просьбу старшины. Собственно говоря, всё.

Дежурный записал меня в журнал, под именем Алкалын Александрович Оглы (больше ничего в голову не пришло) и мы, пройдя по коридору, спустились по лестнице вниз. Где, наверное, была эта самая, общая камера. По дороге, я решил немного пошутить, над этим лейтенантом. А что? Мне этот спектакль уже давно надоел и хотелось, немного, разнообразить сюжет. Пока спускались, я убрал в свой мешок наручники. Говорю же, что освободиться могу, в любое время. Просто, момента подходящего не было. А, тут, такая возможность приколоться над милицией. Вот и решился немного похулиганить.

Дверь в камеру была сделана из прутьев арматуры. Дежурный остановился перед ней и скомандовал:

— Лицом к стене! — потом, немного подумал и добавил, — Руки давай.

Я, как мог, приподнял сцепленные за спиной руки вверх.

— Выше не могу, — упираясь лбом в стену, сказал я, — однако.

— Выше не надо! — довольный лейтенант, полез открывать наручники, маленьким ключом.

Я, этого, конечно не видел, но разве трудно представить такую картину. К тому же, набравшись смелости, потихоньку подсматривал через плечо за ним. Сначала, лейтенант не поверил своим глазам. Потом, не поверил своим рукам. Затем, он почесал затылок, сдвинув на лоб свою фуражку. Ничего этим не добившись, он начал: тереть шею, морщить нос, щипать себя за руку и за ногу. Наконец, у него что-то щёлкнуло в мозгу и я услышал вопрос:

— А где?

— Что, где? — не поворачиваясь, прямо в стену, спросил я.

— Наручники где? — заглядывая через моё плечо, с совершенно дурацким видом, спросил милиционер.

— Не знаю. — спокойным голосом, произнёс я.

— Как не знаю? — ошарашенно вскрикнул лейтенант, — Ты куда наручники дел? Бля…! Ох…!

Я всё понимаю, но то, что мне наговорил этот житель столицы — резко изменило, моё отношение к жителям Москвы. Такого, я не слышал давно. Со времён моей службы в армии, наверное. Наш ротный старшина, был большим виртуозом в ненормативной лексике. Здесь же, конечно, было жалкое подобие, но всё равно обидно, как-то. Пришлось ответить:

— Я чукча! Не знаю этих слов, что ты сказал. — продолжая говорить в стену. — Что ты хочешь у меня спросить?

— Ты офигел чукча? — милиционер опять начал закипать. — Где наручники? Отвечай! Ты, у меня, за кражу государственного имущества, на всю жизнь в тундру уедешь.

— Чукча не может брать чужое! А в тундре, мне, пока делать нечего. — чётко произношу каждое слово, жаль что нельзя повернуться и посмотреть на этого начальника, после моего следующего вопроса, — А что такое наручники?

Похоже, в камере, оценили мою попытку поиздеваться над лейтенантом. Смеха, пока, не было, но приглушенные хихиканья уже раздавались. Интересно, что ответит товарищ милиционер.

— А, ну-ка, руки на стену, товарищ чукча, и стоять спокойно! — лейтенант, стал меня обыскивать, хлопая ладонями по телу. Начиная с подмышек и постепенно опускаясь ниже, вплоть до голенищ моих чукотских сапог.

Зря, он это затеял. В одежде чукчей — нет карманов, за очень редким исключением. В кухлейке, в районе груди, шаман делает внутренний карман — он служит для кисета и трубки. Я не курю и мой карман был пустой. Да и нафиг мне туда, что-то класть? У меня своя сумка есть!

— Ничего не понимаю! — лейтенант отошёл немного в сторону и начал повторять свои телодвижения, только, в этот раз начал с щипков рук и наморщивания лба. — Такого просто не может быть. Я же, точно, помню, что он был в наручниках.

— Можно руки опустить? — мне надоело слушать причитания этого милиционера, да и стоять, уперевшись носом в стенку, тоже. — Я не знаю, что такое наручники. В школе не учил такое слово.

— Блин, как тебя там? Алкоголь Александрович…

— Алкалын, будет правильно, — поправил лейтенанта я, и наконец-то отлепился от стены. — Александрович, однако.

— Слушай Алкалын, у тебя на руках были такие железные кольца с цепочкой — правильно? — с надеждой произнёс лейтенант и подошёл поближе.

— Нет. Это были не мои вещи. — честно ответил я. — Тот начальник одел, это его железные кольца.

— Хорошо. Но, это железо, у тебя было на руках? — повторил милиционер.

— Да, я немного носил эти вещи. — просто ответил я.

— Вот! Видишь, как просто. — обрадовался лейтенант. — это и есть наручники.

Смотря через плечо, на этого парня. Я видел, как он пытается найти способ узнать, что же произошло. Но, сам скорее всего не понимает, с чего тут, можно начать. Наконец, он что-то придумал и возобновил вопросы:

— Теперь, Алкалын, скажи мне, — лейтенант собрался с духом, и таким мягким, вкрадчивым голосом поинтересовался, — где эти наручники? Только, ты не спеши. Подумай хорошенько.

— Мне думать не надо! — чётко сказал я. — Я не знаю.

— Но, как, ты, можешь не знать этого? — от переполнявших его эмоций дежурный покраснел, — Как? Я тебя спрашиваю!

— Не знаю! — ответил я.

— Подожди. Руки опусти и повернись, только, сразу предупреждаю, что стреляю я хорошо. — лейтенант говорил и одновременно сноровисто доставал из кобуры револьвер.

Щёлкнул взведёный боёк и, когда я