Рот Белоснежки был завязан серой тряпкой, вкус которой с каждой минутой становился все хуже и хуже. Таким же, как и вся здешняя обстановка: пыльным, тошнотворным, затхлым, грязным. Грубые, туго стянутые веревки натирали запястья и лодыжки.

Исповедальня полностью соответствовала своему названию. Каменная комнатушка размерами где-то метр на метр, построенная на заднем дворе. Ни одного стула. Лишь на стене висит распятие, а рядом с ним на гвозде – так высоко, что она не может дотянуться связанными руками, – рюкзак Белоснежки. Под потолком – маленькое окно, глядя в которое можно увидеть маленький кусочек синего неба. Дверь заперта снаружи.

Белоснежка сразу же попыталась ослабить веревки или найти что-то, обо что можно их перетереть, а затем порвать. Бессмысленно. Она надавила затылком на стену, покрутила головой вправо-влево, потом вверх-вниз. Тряпка, которой ей завязали рот, не съехала, даже не сдвинулась с места. Белоснежка старалась как можно дольше удерживать дыхание, чтобы не ощущать ее вкус.

Она напряглась и попробовала встать. Это оказалось весьма непросто, так как лодыжки ее были крепко стянуты. Наконец поднявшись, попыталась понять, как высоко ей удастся подпрыгнуть. Лишь на несколько десятков сантиметров. Не поможет. После третьего прыжка Белоснежка потеряла равновесие, упала и сильно ударилась копчиком о каменный пол. От боли на глаза навернулись слезы.

Девушка немного посидела, набираясь сил. Она и так израсходовала их слишком много – впустую. Белоснежке было трудно сдерживаться и не паниковать. Она могла выбраться откуда угодно, даже из морозильника, как прошлой зимою, но именно сейчас ей казалось, что это конец. Она не сможет сбежать.

Белоснежка подняла глаза на деревянное распятие. Иисус смотрел на нее большими грустными глазами. Сейчас, как никогда, подходящее время помолиться. Но Белоснежка не молилась, так как не верила, что ее кто-то слышит.

За маленьким окошком небо выглядело до слез прекрасным.

Белоснежка почувствовала, как недавно съеденная пресная пища закружилась в животе, стремясь вырваться наружу. Сейчас ее стошнит, и тряпка станет еще хуже на вкус… Нет. Нельзя думать о рвоте, потому что от этого еще больше тошнит. Нужно сделать что-то, чтобы мысли и паника оказались под контролем.

Сесть. Затем как следует прижаться спиною к стене. Тогда она сможет ступнями упереться в дверь. Крепкая створка ни на миллиметр не сдвинулась с места. Белоснежка повторила свою попытку три раза. Ничего. Сидя на полу и снова собирая силы, она задумалась.

А если ей попробовать поднять себя вверх, упираясь спиною в одну стену, а ногами – в другую? А потом подниматься сантиметр за сантиметром, пока она не доберется до рюкзака и, может, даже до окна? А что дальше? Сможет ли она разбить стекло и протиснуться наружу?

Перебирать другие варианты Белоснежка не стала – все они не помогут ей сбежать. Помочь ей могут лишь настойчивость, терпение и целеустремленность.

Ей не хотелось думать, что намеревается сделать с нею Адам Гавел. И все же она думала об этом. Этому типу нельзя верить ни на йоту. Если смерть Яро не случайна, в чем Белоснежка была полностью уверена, у нее нет никаких шансов выжить. Сам ли он ее задушит? Доверит ли это кому-нибудь другому? Убьют ли ее в исповедальне или зарежут в другом месте?

Смерть в исповедальне… С этим не хотелось мириться.

Белоснежка сильно вжалась спиною в стену, почувствовав ее твердую холодную поверхность. Стена, возможно, станет ее другом, ее поддержкой и опорой… Теперь Белоснежка сосредоточилась на упоре связанных ног на противоположной стене. Она понимала, что медленный подъем наверх будет трудным и утомительным. Ей надо обязательно проделать это с первого раза, с первой попытки.

Напряжение… Белоснежка уже в воздухе между двух стен. Она держит равновесие, старается сохранять спокойствие и глубоко дышит через нос. Ее крови нужно много кислорода.

Сантиметр за сантиметром, все выше и выше. Давление и напряжение должны быть одинаковыми – как между спиной и стеной, так и между другой стеной и ногами. Когда ноги были уже настолько высоко, что точка опоры угрожала сместиться на плечи и затылок, Белоснежка поддернула спину выше. Это сложнее, чем двигать ногами.

Два сантиметра. Три.

Она продолжала медленно двигаться.

Теперь вкус тряпки во рту придавал ей сил.

Еще несколько сантиметров – и ее голова уже на уровне рюкзака. Она может скинуть его с гвоздя. В рюкзаке лежит нож для фруктов, которым она сможет перерезать веревки.

В этот момент со стороны двора послышались шаги; кто-то направлялся к исповедальне. Остановился у двери. В этот момент Белоснежка непроизвольно расслабила ноги, не удержалась и упала на пол.

Ею овладела паника, когда она услышала, что кто-то поворачивает ключ в двери.

Пора пойти поговорить с мертвыми, раз не получается с живыми.

Лучший и надежнейший киллер города еще раз повторил полученные им инструкции.

Сначала он идет к дому. Около задней двери найдет ключи от каморки, которая находится во дворе. Заберет беспомощную связанную девчонку и организует все так, что будет казаться, что она сама сбежала.

Все ясно. Ошибка и неудача невозможны.

Один раз ей удалось сбежать. Второго раза не будет.

Белоснежка смотрела, как медленно открывается дверь. Она попыталась привести мысли в порядок. Сможет ли она каким-то образом обмануть прибывшего? Притвориться потерявшей сознание? Это может дать ей маленький шанс. Конечно, очень маленький, но все же она должна хоть что-то попробовать. Она никогда не сдавалась без борьбы, тем более не собиралась делать это сейчас.

Белоснежка закрыла глаза и бессильно рухнула на пол.

Человек вошел внутрь. Затем опустил руки на ее голову и погладил по волосам.

– Белоснежка, – прошептал голос.

Она открыла глаза. Зеленка…

Та ловко и быстро развязала узлы и сорвала тряпку со рта Белоснежки. Ее тут же вырвало. А затем в ее легкие ворвался свежий воздух. Он казался необыкновенно вкусным.

– Тебе нужно уходить. Немедленно. Времени не так много. – Голос Зеленки был испуганным, говор – торопливым.

Белоснежка сорвала рюкзак с гвоздя:

– Только с тобой.

Девушка несколько раз моргнула. Казалось, она размышляла. Затем указала рукою в сторону дома.

– Нет времени на споры. Остальные в молельне, но я не знаю, надолго ли. Я попросила разрешения у Адама помолиться у себя. Я знала о том, что он держит запасные ключи в камине. Их надо отнести на место, прежде чем кто-то заметит, что их оттуда брали.

– Но тебя поймают! Адам накажет тебя!

– Нет. Я все здесь организую так, будто ты сбежала. Так беги же… Ну же!

Зеленка выглядела неуверенно. Ее руки и ноги дрожали.