– Так пусть же Испытания начнутся!

Рахт, шмыгнув носом, выругался и ехидно прошептал:

– А, так это мы разминались?

Райс шикнул на него, ощутимо толкая плечом. Черноглазый пихнул его в ответ, и они чуть не устроили обычную потасовку, но вовремя спохватились. Джайрах Сожженный медленным широким шагом прошелся по краю помоста и остановился перед юношами.

Он пристально оглядел каждого претендента, чуть дольше задержав взгляд на сероглазом Райсе.

Рахт старался глядеть прямо перед собой, не пялиться на страшные шрамы, уродующие лицо и шею Клинка. Не удержался и тут же напоролся на колючий взгляд круглых, лишенных ресниц глаз. Дернул подбородок вверх, но взгляда не отвел.

Джайрах обернулся к матери рода:

– Ты воспитала прекрасных сыновей, Каррейда.

Голос у него был хриплый, почти рычащий – казалось, он вот-вот зайдется в приступе кашля. Айна медленно кивнула, улыбнувшись одними губами.

– Но ты ведь знаешь – нам нужен только один.

Снова учтивый кивок.

– Так к чему тянуть время? – Джайрах демонстративно развел руки и развернулся к зрителям.

Обвел площадь задумчивым взглядом, в котором явственно сквозили скука и презрение. Молчал он долго. Собравшиеся перед помостом зрители притихли, недоуменно переглядываясь.

– Храм Девяноста Девяти Мечей стоит на склонах священной Тай-Наррахт больше тысячи лет, – продолжил, наконец, Сожженный. – К сожалению… а может, и к счастью… большинство жителей Тай позабыли, для чего он был возведен.

Заложив руки за спину, он прошелся по самому краю помоста.

– Столетиями Храм забирал сыновей кланов для своих нужд. Это была дань. Священная обязанность, от которой не увиливал никто. В разгар войны между двумя кланами посланник Найр-Найр-Хош мог явиться за лучшими воинами – и никто не смел ему отказать, даже если он забирал командиров войск. Когда-то айны оплакивали своих сыновей, отправляя их к подножию Тай-Наррахт. Потому что оттуда мало кто возвращался.

Сожженный снова замолчал. В воцарившейся на площади тишине гулкие звуки его шагов по деревянному помосту разносились далеко. Эта поступь внушала Рахту ощущение чего-то страшного и неотвратимого. Он неотрывно следил за воином, ловя каждое его слово.

– Все меняется, – снова заговорил Джайрах. – Мне страшно представить, что будет, если Храму вдруг снова придется вспомнить о своем истинном предназначении. Будет ли он готов к этому?!

Сожженный, выпучив глаза, развернулся на месте волчком, будто выискивая среди собравшихся того, кто ответит на его вопрос.

– Испытания… – Губы Джайраха скривились в презрительной усмешке. – Священную дань Храму превратили в балаган. В зрелища на угоду толпе! В способ показать силу перед соседними кланами, чтобы те не спешили вцепиться вам в горло!

Рахт украдкой покосился на Старейшин Храма, восседающих рядом с айной. Те сидели неподвижно, как статуи, будто дерзкие речи Сожженного их совершенно не трогали. Лишь стоящий неподалеку Арай неодобрительно качал головой, но скорее с грустью, чем с негодованием.

– Сегодня мне поручили выбрать среди вас достойного, – продолжил Джайрах, оборачиваясь к юношам. – И я это сделаю. Но не ждите долгих зрелищ. Испытание будет только одно. Пора вспомнить, как это делали наши предки.

Он неуловимым движением выхватил меч из ножен на спине. Великолепно сработанный клинок блеснул на солнце, как зеркало.

– Это ай-хош – меч, выкованный знаменитыми оружейниками Храма. Прошедший Испытание получит его в знак того, что теперь он – Клинок Храма. Не за этим ли вы пришли сюда, щенки?

Рахт, затаив дыхание, следил за мечом. Узкий, чуть изогнутый клинок с длинной рукоятью, пригодной для хвата обеими руками, с маленькой квадратной гардой и небольшим цилиндрическим навершием с темным камнем на торце. Выглядит неброско, но стоит десятка обычных мечей. По слухам, ай-хош перерубает вражеские клинки, как деревянные палки, и способен пробить доспех из железных пластин, не получив даже зазубрины на лезвии. Оружейники Храма варят свою сталь, пользуясь неистовым жаром истекающего лавой Тай-Наррахт, и руду добывают там же, в недрах священной горы. С этой сталью не сравнится никакая другая, даже белокожие с Большой земли склоняют головы перед мастерами Храма.

Да, он хотел, чтобы этот меч принадлежал ему.

– Ну, так что ж… – Джайрах прошагал в середину помоста. Двое безликих в золоченых масках открыли ему проход в клетку.

– Вы хотите этот меч? Так придите и возьмите его!

Клинок с хрустом вонзился в доски помоста в самом центре клетки. Джайрах покинул ее, и безликие торопливо заперли за ним выход.

Несколько безликих подкатили ко второму входу в клетку большой деревянный ящик на колесах. С кучей предосторожностей открыли решетку, с помощью длинной палки с крюком на конце один из рабов сбил засовы на боковой стенке ящика. Та упала, как подъемный мост на воротах замка.

Толпа на площади замерла в ожидании. В тишине было четко слышно, как что-то скрежещет по доскам.

Наружу из ящика медленно, как тягучая капля смолы, выкатилось длинное гибкое тело – серовато-зеленое, с расплывчатыми поперечными полосами черного цвета, с гребнем мелких треугольных шипов вдоль хребта. Треугольная змеиная морда с россыпью ярких желтых пятен и массивными костяными наростами в основании черепа, расходящимися в стороны, как лучи морской звезды. Широкий, будто расплющенный хвост, раздваивающийся на конце…

– Хисс! – в едином выдохе прошелестела толпа.

Хисс был крупным – не меньше шести локтей в длину. Потревоженный вниманием к своей персоне, он раздраженно зашипел, выпрямляя безногое тело в боевой стойке – верхняя половина туловища поднялась вертикально, костяные наросты на голове, стянутые между собой полупрозрачными перепонками, зашевелились, распрямляясь в широкий веер. В таком положении морда твари доходила до плеча взрослому человеку. Холодный взгляд немигающих желтых глаз с вертикальными зрачками был устремлен куда-то вдаль, одному хиссу известную точку.

Безликие аккуратно, но быстро откатили освободившийся ящик назад и захлопнули клетку.

– Я думал, эти твари давно вымерли, – шепнул Рахт.

– Все так думали, – произнес его брат дрогнувшим голосом.

– Ага, – поддакнул Сейн. – И лучше бы это оказалось правдой.

– Да чего такого-то? – пожал плечами Рахт. – Подумаешь – змея-переросток!

– Вы как знаете, а я туда не полезу, – сказал здоровяк Авер. – Я еще не совсем из ума выжил! Он же ядовитей, чем сотня медуз!

Толпа на площади гудела, из ее недр то и дело доносились возмущенные выкрики. Айна, позабыв о приличиях, вскочила со своего места, будто собираясь броситься на Джайраха с кулаками. Вовремя спохватилась, и замерла, стискивая обеими руками свой жезл. Растревоженный громкими звуками хисс раздраженно дергался в клетке, раскачиваясь, как огромный маятник. Его шипение стало походить на стрекот деревянной трещотки.