Тяжелый удар, стальной лязг, вылетевшая при встрече сабель искра! Мне удается парировать атаку степняка, отвести сверкнувшее острие, нацеленное под мою ключицу… И уже в последний миг я успеваю развернуть кисть, обращая к врагу наточенное лезвие. Рывок! Едва удержав клинок в онемевшей от боли руке, я продолжаю скакать вперед – забрызганный кровью из рассеченного горла убитого врага!

А пару секунд спустя в глазах темнеет от боли… Проскакавший вслед за соратником татарин воспользовался тем, что моя вооруженная рука отведена назад, и от души рубанул на скаку по открывшейся правой стороне! П, елил в лицо, однако я успел потянуть к голове щит, но и противник сумел изменить направление удара, со всей силы обрушив саблю на ребра…

Мы разминулись, и я, задыхаясь да судорожно восстанавливая дыхание, осаживаю Буяна у заверещавших от страха полоняниц, все-таки проскакав сквозь тонкую цепочку преградивших мне путь поганых! Мазнув взглядом по испуганным и одновременно с тем озаренным невероятной надеждой лицам женщин и детей, я встречаюсь взглядом с ближним ко мне погонщиком, с ублюдком, до того хлеставшим плетью отстающих пленниц и пленников, безжалостно рубящим тех, кто идти вперед был уже не в состоянии… Тех, чьи обезображенные тела мы встречали на льду Прони!

Кровь ударила мне в голову, а в горле зародился животный рык! Убить врага, не щадить! Вот только поганый уже успел изготовиться к бою, натянув тетиву на лук, и сейчас вскинул свой биокомпозит, целя именно в меня…

– Тварь!!!

Яростно выдохнув ругательство, я поддал шпорами в бока жеребца, посылая его вперед, одновременно с тем вскинув щит к лицу и бросив саблю в ножны.

Удар! Висящий на локте щит ощутимо тряхнуло, а чуть пониже умбона из лопнувшей доски показался самый кончик острия срезня… Вновь ругнувшись на противника и страстно желая ему скорой смерти, я рванул из чехла вторую сулицу и уже было воздел руку для броска, как вдруг Буян ощутимо дернулся подо мной и стал заваливаться набок, отчаянно заржав! Сердце перехватило от ужаса за верного боевого товарища и предчувствия скорой потери… А тело сработало на заученных рефлексах – благо, что верное животное успело сделать еще пару неверных шагов, прежде чем тяжело рухнуть на лед!

Освободив ноги из стремян, я спрыгиваю с коня за миг до его падения… И тут же по инерции перекатываюсь вперед, гася удар о лед – борцовская страховочная техника работает и здесь! После чего я успеваю вскочить на ноги, не выпустив из рук ни дротика, ни щита, и вновь прикрываюсь им же, оставив себе лишь щелочку для обзора у самых глаз. Правда, в них снова темнеет от острой боли, а дыхание на секунду перехватывает…

Очередной выстрел степняка выходит смазанным – срезень пролетел в шаге от левой ноги, угодив в лед на том месте, где я был секунду назад! Половец тут же потянулся к колчану за очередной стрелой, при этом не пытаясь отскакать в сторону… А я, распрямившись, уже шагнул вперед, перенося вес тела на стопу левой и рывком выбрасывая правую руку, резко скрутив корпус так, будто наношу удар! В последний миг разжатые пальцы отправляют сулицу в стремительный полет, и, описав в воздухе короткую дугу, она угодила точно в грудь ворога, буквально выбив его из седла!

От восторга и мстительной радости я практически и не заметил очередную вспышку боли, вызванную резким движением. Но зато отчетливо почувствовал, как лед за спиной и под ногами вдруг задрожал от ударов копыт стремительно приближающегося ко мне коня…

И вновь меня выручают рефлексы да подстегнувший тело животный, первобытный страх, буквально заставивший скакнуть в сторону, уйдя из-под копыт летящего на меня жеребца, одновременно с тем вскинув щит над головой и закрывшись от предполагаемого удара… Впрочем, последнее было уже излишним: прыгнул я достаточно далеко – так, что оказался по левую, нерабочую сторону очередного противника. К слову, того самого уродца, уже умудрившегося меня достать! Последовательный, гад…

Ворог разворачивает лошадь, при этом умело, словно красуясь, закрутив саблю и вновь рванув ко мне, а я успеваю лишь оголить собственный клинок… И терпеливо замираю на месте – в этот раз именно по правую от своего врага руку!

За те несколько коротких мгновений, вдруг показавшихся мне нестерпимо долгими, пока тяжеленная животина (даже в лошадях степняков под триста килограммов!) неудержимо летит на меня, в горле успело абсолютно пересохнуть… А сам я, как кажется, позабыл дышать! Но когда степняку осталось до меня всего около двух метров, я бешено рванулся в сторону, одновременно с тем рубанув саблей перед собой, целя в шею жеребца!

Однако я немного не рассчитал оставшееся до врага расстояние и скорость коня – тяжеленный встречный удар с грудью животного, зацепивший меня уже вскользь и принятый на щит, отправляет мое бренное тело в короткий полет! Закончившийся падением спиной на лед, выбившим воздух из легких…

– Твою ж…

С трудом выдохнув и сумев лишь повернуть голову к степняку, я с удовлетворением наблюдаю, как конь его на скаку грузно рухнул на землю! К слову, пал он, заливая снег кровью из разрубленной шеи, гораздо быстрее, чем Буян, сумевший сделать еще пару шагов со стрелой, пробившей кольчужную попону и угодившей верному другу в грудь…

Половец все же успел высвободить ноги из стремян, а вот прыгнуть и сгруппироваться в полете ему уже не удалось! Ударился поганый с дикой скоростью, лицом и животом, после чего его уже безжизненное тело вновь подкинуло в воздух и вновь шмякнуло об лед, где мой противник окончательно распластался, выронив из руки далеко отлетевший клинок…

С трудом поднявшись на ноги, я осматриваюсь по сторонам. Справа уже затихает бой между арьергардом татар и дружинниками десятков Кречета, Микулы и, собственно, моего. Скоро вой уже добьют оставшихся степняков и прибудут мне на помощь… А слева отряд Коловрата, прорвавшийся вслед за мной да походя срубивший и перестрелявший практически всех погонщиков, уже вступил в бой с основными силами татар. И у самых телег с награбленным продовольствием сейчас развернулась яростная схватка! Ну вот и славно…

Немного придя в себя, я шагнул к притихшим было пленникам и что есть силы громко прокричал:

– Не пугайтесь, свои! Сейчас мы всех освободим, а вы в лес уходите, у опушки бой переждите! Сдюжим – возьмете с собой еды, сколько унести сможете! Ну а коли нет, тогда уж уходите сами, как сможете…

Я потянулся к первой, поначалу было отпрянувшей от меня молодой женщине, заплакавшей то