С одной стороны, к этой потрясающей женщине Саймона влечет уже много месяцев – и ее к нему, очевидно, тоже. С другой стороны, она жертва преступления, и ее защита поручена ему, не говоря уже о том, что Энди скоро станет матерью. Его задача – обеспечить ее безопасность, а не заниматься с ней любовью. Да и можно ли заниматься любовью на таком сроке беременности? Что, если от этого у нее начнутся роды?

– Я себя чувствую так, словно мне несказанно повезло, – проговорил он и поцеловал ее в щеку. – И как бы мне ни хотелось провести с тобой в постели весь день, нам нужно подниматься и ехать дальше.

Энди закрыла глаза и тяжело вздохнула.

– Знаю. Что там у нас сегодня с погодой?

Саймон подошел к окну и поднял жалюзи. На стеклах весело поблескивал ледок, и мир казался огромной картиной в морозной раме.

– Погода прекрасная, – сообщил он. – Ясное небо – и, надеюсь, чистые дороги.

Энди наконец отбросила в сторону одеяло.

– Я умираю от голода… но, думаю, тебя эта новость не удивит.

– Майк обещал нам полноценный завтрак.

Едва миновало семь часов, и в столовой было пусто, если не считать черноволосую кудрявую женщину, которая с улыбкой обратилась к ним:

– Доброе утро! Садитесь, где хотите. На завтрак у нас сегодня буррито и свежий банановый хлеб.

К ним еще прилагались злаковые хлопья, фрукты, творог, с полдюжины разных сортов булочек, хлеба и крепкий, горячий кофе, поданный в толстых белых кружках. Наполнив тарелки и чашки, Саймон и Энди двинулись к столику у окна.

Отсюда полицейский прекрасно видел весь холл гостиницы. На диване никого не было, камин давно погас и остыл. Дверь открылась, и внутрь вошел Майк в плотных штанах, высоких ботинках и фланелевой рубашке. Он сгрузил охапку дров на каминный коврик и принялся разводить огонь.

Саймон уже доедал свое буррито, когда менеджер вошел в обеденную зону.

– Доброе утро, – с улыбкой поздоровался он.

– И вам. – Саймон кивнул в сторону дивана и прибавил: – Я гляжу, наш русский друг так и не вернулся?

– И правильно сделал – после такого фокуса лучше ему здесь не появляться. – Майк ткнул пальцем в сторону кухни. – Он совершил набег на холодильник и оставил после себя страшный бардак! Пусть только попробует сюда сунуться!

– Надеюсь, больше никто из нас его никогда не увидит, – подала голос Энди, а затем склонилась к Саймону и шепнула: – Как думаешь, куда он делся?

– Наверняка угнал очередную машину и временно залег на дно, – пожал плечами Саймон и отхлебнул кофе.

– Но ты считаешь, что он вернется?

– Ему явно что-то нужно от тебя, – пожал плечами полицейский. – Или, что еще вероятнее, он надеется через тебя добраться до Метуотера.

– Дэниел ведь понятия не имеет, где я сейчас нахожусь, – нахмурилась Энди.

– Возможно, ты права, – кивнул Саймон. Но он был уверен, они еще свидятся с Дэниелом Метуотером.

Энди доела свое буррито и отодвинула тарелку.

– Теперь мне гораздо лучше. Какая вкуснятина!

– Нам лучше поторопиться, – сказал Саймон. – Надо выехать, пока погода благоприятствует.

– Я соберу вещи, а ты побудь здесь с Майком. Съешь еще кекс, к примеру.

– Неплохая идея, – кивнула Энди.

Перепрыгивая через две ступеньки, Саймон достал сотовый телефон из кармана брюк и набрал номер командора. Несмотря на ранний час, Грэм Эллисон ответил на втором гудке. Иногда Саймону казалось, что начальник вообще не спит.

– Я так понимаю, ночь вы пережили, – произнес он вместо приветствия.

– Да, сэр, – подтвердил Саймон, открывая дверь номера.

Он рассказал о белой КИА, преследовавшей их. Затем описал происшествие в гостинице. И о том, что почти уверен, – все это дело рук того самого русского, что подходил к Энди в отеле «Браун пэлас».

– Что ему нужно от мисс Мэттисон? – задумчиво спросил Грэм.

– Не знаю. Может, надеется через нее добраться до Метуотера. Есть вести о нашем беглом пророке?

– Ничего, хотя мы уверены, что из страны он не выезжал. Мы пристально следим за границами. Как там назвался этот русский, говоришь?

– Виктор. Фамилию не сказал.

– Постой-ка… Может, по нему есть данные. – Повисла короткая пауза, а затем командор снова вышел на связь: – Думаю, этот твой типчик – Виктор Краев. Тридцать пять лет, из Москвы, но последние десять лет живет в Штатах. По подозрениям наших служб, является наемным убийцей группировки «Братва». Был первым подозреваемым в убийстве Дэвида Метуотера, но полиция Чикаго не смогла накопать достаточно улик, чтобы выдвинуть против него обвинение, да его и не нашли, кстати. Он постоянно переезжает и не любит высовываться.

– Очень интересно. То есть теперь он гоняется за Дэниелом Метуотером? Почему?

– Найдешь ответы на эти вопросы – найдешь его самого, – отозвался Грэм.

– Наверняка считает, что через Энди можно выйти на Метуотера.

– Она ничего не говорила о противоправных действиях Метуотера?

– Пока нет. Но она наверняка что-то знает. Других причин так упорно преследовать ее у Метуотера попросту не может быть.

– Ему нужны деньги, чтобы выбраться из страны, и Энди – его лучший вариант, – предположил Грэм.

– К тому же завтра ей исполнится двадцать пять, и она получит доступ к миллионам долларов, – напомнил Саймон. – Метуотер наверняка считает, что она будет счастлива переписать все на него.

– А ты считаешь иначе?

– Я думаю, события последних дней открыли ей глаза на истинное лицо Дэниела Метуотера.

– А может, он уверен, что она предала его, переметнувшись к нам, и жаждет мести.

– Может быть и так. В любом случае вряд ли теперь он откажется от нее.

– Как у нее дела?

– Хорошо.

– Она не доставляет тебе проблем? По-прежнему защищает Метуотера?

– Нет. Начинает осознавать, что он ее использовал.

– Поскорее отвези ее в убежище, – велел Грэм. – Там будет легче ее защитить.

– Таков план на сегодня. Кстати, Энди сказала, у Метуотера есть связи в Мексике. Он может рвануть туда. И еще у нее при себе медальон, тот самый, что исчез в день смерти сестры Мишель Мансон.

– И как Энди его заполучила? – спросил Грэм.

– Украла у Метуотера. Разозлилась на него за то, что он решил отослать ее прочь, – и, чтобы отомстить ему, забрала кулон.

– Рискованный шаг, особенно если учесть его взрывной характер.

– Энди сказала, он уже знает, что кулон у нее, и был очень рад этому обстоятельству.

– Может, она лжет?