Капитан Джонстон и мистер Кройден переглянулись. Видимо, имя Амоса Газзола было обоим хорошо знакомо.

— Спасибо. Если Кевин объявится или вы захотите нам что-нибудь сообщить, — сказал капитан Джонстон, — звоните.

Когда он вышел из библиотеки, мистер Кройден отозвал в сторонку Дженни.

— Дженни, мне очень неприятно, но… — начал мистер Кройден, и губы Дженни скривились в усмешке. — Мне кажется, что если вы что-то знаете о своем женихе, то стоит рассказать сейчас. Иначе потом вас обвинят в соучастии.

Меня и так в любом случае обвинят в соучастии, мелькнуло в голове у Дженни.

— Послушайте, милейший мистер Кройден, — сказала Дженни, панибратски обняв его рукой за плечи и отводя подальше от сестры с Питером, которые явно прислушивались к разговору. — Я вообще не понимаю, о каком соучастии может идти речь. Кевин не имеет никакого отношения к краже. А то, что он знает шифр, ничего не доказывает. Шифр знаете и вы, милейший мистер Кройден.

Мистер Кройден отстранился от Дженни и удивленно взглянул на нее.

— Как, Дженни?! Уж не хотите ли вы сказать, что это я мог организовать кражу?!

А почему нет? Я, Кэтрин, Кевин или вы — мы все в одной упряжке. Можно еще обвинить тех ребят-полицейских, которые устанавливали сигнализационную систему, но, думаю, ими и без нас займутся.

— Дженни… — начал было мистер Кройден.

— Я — Дженифер, — резко сказала она. — Уменьшительным именем меня зовут только близкие люди, в число которых вы не входите.

— Дженифер, — покорно исправился мистер Кройден. — Я не знаю, чем заслужил такое неуважительное отношение к себе, но вполне понимаю ваши чувства. Еще бы, ведь ваш жених замешан в таком грязном деле, как кража…

— Кевин ни при чем! — выкрикнула Дженни, и к ней тотчас же направились Питер и Кэтрин. — А если он и имеет какое-то отношение к ограблению, то это еще надо доказать. А до тех пор вы не имеете никакого права обвинять его в воровстве и называть преступником!

— Что происходит? — спросил подошедший Питер.

— Уже ничего, — зло ответила Дженни, и в этот момент из холла послышался шум.

Кэтрин, Дженни, Питер и мистер Кройден, увязавшийся за ними, кинулись посмотреть, что происходит. В холле стоял растерянный Кевин, а полицейский застегивал на его запястьях наручники.

— Не стоит сопротивляться, — посоветовал Кевину полицейский. — Это будет говорить не в вашу пользу.

— Что произошло? — Взор Кевина обратился к Дженни. — Дженни, что стряслось?

Она бросилась к нему, но полицейский удержал ее.

— Все в порядке, Кевин. Это просто недоразумение, — сказала она.

— Кевин, где ты был? — спросил у него Питер.

— Я работал, — ответил Кевин. — Кто-нибудь объяснит мне, почему я в наручниках?

— В участке объяснят, — сказал полицейский и вывел сопротивляющегося Кевина за дверь.

Дженни закусила губу, чтобы не заплакать.

Да что же это такое происходит?! Просто кошмар наяву! Это не может быть реальностью. Это просто дурацкий сон!

Дженни повернулась к Кэтрин и Питеру. На их лицах она прочитала смесь недоумения и раздражения. Им тоже все происходящее казалось нереальным. Однако Дженни внезапно поняла, что они не верят в невиновность Кевина. Ни минуты не верили.

— Вы что, думаете, это он?! — вскричала Дженни. — Ладно ты, Кэтрин. Кевин для тебя чужой. Но ты, Питер?! Как ты можешь думать так? Он же твой брат!

— Вот именно, — сказал Питер глухо. — Я хорошо знаю его. Он мог это сделать.

Дженни внезапно рассмеялась нервным, неестественным смехом.

— Абсурд, — сказала она, и из ее глаз потекли слезы.

— Дженни, тебе нужно выпить успокоительного. — Кэтрин попыталась обнять сестру, но Дженни ее оттолкнула.

— Не строй из себя умудренную опытом женщину! Не надо обо мне заботиться! Ты не старшая сестра! И ничуть не умнее меня, ясно?

— Прекрати истерику, Дженни! — твердо сказала Кэтрин, однако и в ее голосе зазвенели истерические нотки. — Иди на кухню.

— Сама пей свою валерьянку, — огрызнулась Дженни и выбежала из дома.

Питер удержал бросившуюся было за сестрой Кэтрин.

— Не надо, не останавливай ее. Дженни все равно некуда пойти, кроме этого дома. Пусть успокоится. Нам с тобой тоже следует отдохнуть.

Кэтрин и Питер пили чай на кухне, не смотря друг на друга и не разговаривая. Полицейские ушли час назад. Мистер Кройден покрутился в доме еще какое-то время, но Питер ясно дал ему понять, что они с Кэтрин хотели бы остаться вдвоем. Дженни так и не объявилась.

Питер помешал ложечкой несладкий остывший чай и наконец взглянул на Кэтрин.

— Ты думаешь, это действительно мой брат? — спросил он.

Кэтрин тяжело вздохнула. О, как ей не хотелось об этом разговаривать!

— Тебе лучше знать, на что способен твой брат. Прости, что сказала полиции о нем.

— Не надо оправдываться, Кэтрин. Незачем покрывать виновных. К тому же, если Кевин ни при чем, его отпустят.

Кэтрин внимательно посмотрела на Питера. Тот выглядел постаревшим лет на пять. Лицо его осунулось, под глазами появились круги. Он мог говорить что угодно, но ясно одно: Питер никогда бы не выдал своего брата. Выходит, Кэтрин предала своего жениха. Как ни крути, предала. Но, с другой стороны, что она могла сделать? Все равно вспомнили бы, что Кевин тоже знает шифр. Его в любом случае заподозрили бы. Да еще совсем не в его пользу говорит тот факт, что он интересовался антиквариатом.

Кэтрин поняла, что изо всех сил пытается сама себя оправдать. Если бы Дженни была замешана в какой-нибудь гнусной истории, выдала бы я ее? — спросила Кэтрин себя и тут же ответила: нет. И если бы Питер был причиной тому, что Дженни посадили в тюрьму, простила бы она его? Тоже нет. Да она с ним даже разговаривать бы не стала! Когда она сказала полиции о Кевине, то думала прежде всего о себе. Интуитивно Кэтрин пыталась отвести все подозрения от сестры и от себя.

Она вдруг опустилась на колени перед Питером.

— Ты что? — испуганно и удивленно спросил он.

— Прости меня, — прошептала Кэтрин и расплакалась. — Я недостойна тебя. Я просто дрянь.

Питер поспешил поднять вздрагивавшую от рыданий Кэтрин на ноги и обнял ее.

— Перестань, ты перенервничала, это понятно. К тому же мы не спали всю ночь. Да и вся эта история не добавляет оптимизма в наше существование. Однако это не повод, чтобы ты стала винить себя во всем произошедшем.

— Мне не стоило ничего говорить, — всхлипнула Кэтрин. — Я предала тебя.

— Какая же ты дурочка, — Питер погладил ее мокрое от слез лицо и поцеловал в кончик носа. — Ну вот, тушь потекла.