Я провела ночь в глубоких раздумьях, прикидывая свои шансы и сочиняя нелепые некрологи.

А еще есть медведь. До нас он добрался лишь историей о том, как в один из весенних месяцев, когда поспели гранаты, он притопал из джунглей к деревне. Жители, конечно, взялись за вилы, но волонтеры встали грудью: не дадим, сказали, медведя в обиду. И верно, медведь наелся фруктов и ушел, а история вот сохранилась.

***

Я молчу еще о глистах (и профилактиках каждый месяц), бородавках, пиявках, которые оставляют свои неистребимые поцелуи, москитах, термитах, крысах и особенно зубастых непальских шершнях. О том, что кожа ваша испортится от специй, а зубы посыплются — только и успевай ловить — от недостатка кальция. О том, что существует миллион причин не приезжать в Непал или другую азиатскую страну. Причин серьезных и пугающих, взывающих к рассудку и молящих нас ни в коем случае не поцарапать то, что суждено закопать нетронутым.

Глава 7

Деревня

7.1. Как же там все устроено

Для того чтобы стать хорошим учителем, надо полюбить детей, а чтобы полюбить непальских детей, надо полюбить в первую очередь непальцев, решила я. Но как это сделать, когда ты не способен их понять? И речь здесь совсем не о языке. Непальцы отличаются от нас — пока живешь в туристическом Тамеле, это почти не бросается в глаза. Но жизнь в деревне, далекой от влияний Запада, хранит первозданный характер и отношения, сформированные веками, без участия мировых войн, сексуальной революции, борьбы за права угнетенных и других переворотов сознания человека.

***

Еще никогда мне не доводилось строить непосредственные, настолько близкие отношения с другой культурой. И прежде чем попасть в Непал, я и не догадывалась, насколько, оказывается, нетерпима. Непросто было привыкать к нечистоплотности местных жителей, и многие манеры меня откровенно пугали. Плеваться и отхаркиваться, например, здесь в порядке вещей. Именно поэтому было сложно привыкать к деревенскому Субасдаю, помощнику Асиса, шумному, чавкающему и громко отрыгивающему за столом.

Но человеку, поборовшему брезгливость, вдруг открываются и другие качества непальцев, не настолько очевидные и все-таки повсеместные, такие как доброта и непосредственность. Доверчивость. Вот почему обещать им что-то, чего не собираешься выполнять, здесь настоящее преступление. Тебе поверят и будут ждать до последнего. Сюда же можно отнести и щедрость: имеют непальцы совсем немного, но делятся этим на равных. И если же появляется что-то лишнее, они обязательно позовут всю деревню и отметят это как следует. А стоит ли говорить о трудолюбии, неприхотливости и — что совсем удивительно — их жизнерадостности, несмотря на тяжелую работу и скудные условия.

* * *

Живут здесь общественно, понятие интимности очень размытое. «"Частная жизнь" — выражение незнакомое этому коллективному сообществу. Такого слова даже не существует в непальском языке», — прочла я в культурном справочнике. Сама с этим столкнулась, когда впервые принимала душ — на улице, посреди двора, окруженная невозмутимой непальской публикой. А порой рано утром без стуков и представления к нам заглядывает старушка Азур Ама и долго нас рассматривает. И если мы уже не спим, вручает завтрак — кукурузу или сладкую картошку, местный овощ.

Но все это ерунда в сравнении с тем, что испытал на себе когда-то Клаус, один из волонтеров, живший здесь пару лет назад. «Они приходили к нему в комнату и проводили там все свободное время, — рассказывает Асис. — Дошло до того, что Клаус перестал возвращаться, убегая в сад или горы, чтобы побыть в одиночестве».

Но если же волонтерам жизнь общины малопонятна и неуютна, то для деревенских это необходимая поддержка. Здесь все делают сообща: справляют свадьбы и отмечают фестивали, рожают детей, собрав всех женщин деревни на подмогу, или провожают в последний путь. Ну и, конечно, помогают, чем умеют, и даже нас, волонтеров, зовут таскать мешки с рисом, когда грузовик привозит продукты (слава богу, не чаще раза в месяц).

Несмотря на то что общего языка у нас нет, общаться непальцы любят. Каждое утро, спускаясь во двор, я встречаю Азур Аму, которая говорит мне что-то по-непальски — долго и вопросительно. Всегда интересно, что это значит, и однажды спрашиваю об этом Субасдая.

— Холодно или нет тебе было спать? Так она говорит.

— Ответь ей, пожалуйста, что все было отлично.

«Рамро», — стыдясь своего трехсловного лексикона, отвечаю я, в который раз повторяя себе, что пора изучать непали.

И конечно же, говоря о местных, нельзя не вспомнить того особого гостеприимства, которое непременно почувствуешь, если живешь в непальском доме. Ту заботу, что мы получаем от улыбчивого Макармамы с квадратным лицом и глазами-щелочками и его круглой во всех отношениях жены Фупу — такая вот семейная геометрия. С этой парой у нас связано много разных историй. Например, каждый раз, когда к нам заходит Макармама — чтобы, скажем, угостить нас рокси или зелеными апельсинами, — он окидывает взглядом комнату и вытаскивает заплесневелый матрас (который я убрала еще в день приезда, решив спать прямиком на соломе) отовсюду, куда бы его ни спрятала. И показывает на кровать — всё вы, мисс, перепутали. А я преглупо улыбаюсь и изображаю дурочку, ведь мне не хочется обижать Макармаму и выставлять себя привередливой иностранкой: отвратительные, дескать, у вас постели, да и вообще все условия оставляют желать лучшего. А Макармама искренне не понимает, в чем же дело, — он сам других условий не знает.

А есть еще одна история, которая приключилась у меня с Фупу. Заметив мою простуду, Субасдай отправил меня к ней за «лучшим лекарством на свете». Она пригласила меня в кухню, темную каморку с земляным полом и очагом, и вручила что же вы думаете? Все тот же кипящий рокси целую плошку — и огурец. И не выпускала до тех пор, пока я со всем этим не справилась.

Да, пьют здесь, как можно заметить, порядком.

* * *

— Правда, прямиком в кухню? — удивляется Яна. — Кухня — святая святых непальской женщины. Без разрешения туда зайти никто не может. Ты, кстати, сняла обувь? Иначе легко оскорбить хозяйку. Они даже на улице босиком ходят, как ты видела.

— А почему ты так удивляешься?

— Ну, просто они еще живут по законам кастовой системы, и иностранцы у них считаются нечистыми. Помнишь родителей, которые приходят помочь на огороде? Так вот, мы можем готовить им еду, но раскладывать ее не имеем права, этим всегда занимается Субасдай. Элли не знала и однажды накрыла на стол, пригласила, так