Последний аргумент заставил толстяка остановиться. Недовольно пробурчав что-то себе под нос, он плюхнулся обратно в кресло и потянулся за флягой.

– Ну если только пару кружек на ночь…

Старая дама слушала этот диалог с явным неодобрением. Она обратила свой взгляд василиска на менестреля, потом на меня… и, наконец, на солдата, сидевшего рядом с ней.

– Вы хотите принять участие в этих пустяках, капитан? Вряд ли это место подходит для того, чтобы выдавать информацию личного порядка.

Вот это намек, тонкостью не уступающий приставленному к горлу клинку!

Однако старого вояку предупреждение не смутило. Он спокойно кивнул, потом оглянулся на меня. Он был стар, но от этого не менее опасен – как его старая кожаная куртка, потертая и кое-где порванная, но вполне еще годная к носке. Такой человек не стал бы носить меч, не умей он пустить его в дело. Смерив меня долгим взглядом кровожадного хищника, он в конце концов провел рукой по своим коротко стриженным седым волосам.

– Множество древних легенд говорят нам о странствующем сказителе по имени Омар, человеке, что оказывается во многих местах и во многих…

– Я слышал их. – Я одарил его самой своей обезоруживающей улыбкой. – Мифы порождают мифы, капитан. Множество мошенников брали себе это имя благодаря легендам, а это в свою очередь порождало новые. Совсем другое дело я. Я был Омаром задолго до того, как сделался менялой историй – впрочем, возможно, эта традиция повлияла на мой выбор профессии.

– Ты не старишься и снова становишься молодым – и так без конца?

– Эту легенду я тоже слышал. Вам не кажется, что так мне было бы несколько трудно завязывать дружбу, нет? Но не относитесь к подобной ерунде слишком серьезно, капитан. Вспомните, что многие рассказы звучат убедительнее, если их исполняют от первого лица. В своей истории майстер Гвилл рассказал нам об одном Омаре. Белороза отдала своего бога чужестранцу, подозрительно напоминающему того, первого, верно? Так вот, если бы я не следовал истине так скрупулезно, я мог бы изложить это событие так, словно я сам находился там, словно сам я и был этим человеком… Вот так и возникают легенды, капитан.

Он продолжал изучать меня взглядом, словно я был многообещающим полем боя.

Я начал ерзать, хотя не помнил, когда в последний раз обыкновенный взгляд заставлял меня чувствовать себя столь неуютно.

– Я могу сделать вывод, что второй круг состязания остался за мной?

Фриц тяжело нахмурился.

– Похоже, никто еще не готов отдавать тебя в руки правосудия, – согласилась старая дама, окинув всех взглядом в поисках не согласных с такой точкой зрения.

Несогласных не обнаружилось. Гвилл, чихая, успел ободряюще подмигнуть мне. Служанка не отрывала глаз от своих рук. Нотариус, казалось, засыпал.

Где-то за стеной раздалось громкое «крак!».

Актриса подпрыгнула.

– Что это?

– Мороз, фрау. – Фриц покосился на меня, чтобы проверить, понял ли я намек. – Когда ветер стихает, становится теплее. Мы ведь с вами высоко в горах. Этот звук произвело треснувшее от мороза дерево.

– О! – только и сказала Марла и хлебнула вина. Ее лицо исказила гримаса, когда она попыталась проглотить эту мерзость.

– Уже поздно! – сурово объявила старуха. – Надеюсь, вы быстро, капитан?

Наконец-то, словно увидев то, что хотел, отвел он от меня свой взгляд.

– Я буду краток насколько возможно, сударыня. Вы ведь знаете, я вообще человек немногословный. – Он порылся за пазухой. – Всю свою жизнь я был вольным мечом, наемником. Я бился за добро и за зло, хотя по возможности старался выбирать добро. – Он вытащил маленький сверток, завернутый в то, что напоминало бурый шелк. – Мое имя мало что значит… Нет, если говорить правду, когда-то мое имя значило, и много. Мой отец отказался от него, дабы не навлечь дурной славы на благородных людей нашего рода. Еще юнцом, подавшись в наемники, я был известен под дурацкой кличкой «Тигр». Я не возражал, и она прилепилась ко мне. Теперь, боюсь, я старый беззубый кот, но кое-где меня еще помнят как капитана Тигра.

Возможно, мои нынешние спутники и не одобрят меня, хотя мало кто еще видел это. – Он протянул руку, развернул сверток, и на ладони его оказалась маленькая резная статуэтка размером немного больше его большого пальца.

Мы разом склонились над ней посмотреть. Казалось, она вырезана из янтаря, ибо она горела на свету. На ней, конечно, не было полос, и все же она, несомненно, изображала тигра – тигр лежал, немного приподняв голову, словно какой-то звук пробудил его от сна. Глаза были сделаны из маленьких зеленых камешков. Удачно проданная, эта вещица могла бы обеспечить ему безбедную, возможно, даже в роскоши, старость. Мне, например, отчаянно захотелось протянуть руку и потрогать камешек.

Актриса заговорила первой. Она казалась напуганной, и, я думаю, вполне искренне.

– Это что, один из тех богов, о которых мы сейчас говорили?

– В этих краях я назвал бы его талисманом, майне фрау. Его зовут Баргар. Он не настоящий, конечно. Когда мой отец – младший из многих братьев – отправился искать счастья в чужих краях, настоящий Баргар предсказал, что он никогда не вернется к родному очагу, и разрешил изготовить копию.

– Он… он… говорит с вами?

Морщинистое лицо немолодого воина скривилось в уклончивой улыбке, и он снова завернул янтарного тигра в тряпицу.

– Для профессионального солдата я прожил очень долгую жизнь, майне фрау. Не раз и не два судьба моя зависела от его советов.

Каким бы он ни был солдатом, задатки рассказчика у него имелись, это точно. Даже толстый купец, задремывавший в своем кресле, открыл глаза.

Тигра вернули в убежище. Еще один древесный ствол треснул в лесу, и на этот раз я услышал далекое эхо. Солдат сделал знак Фрицу наполнить его кружку, и трактирщик вскочил с места.

– Так вот, то дело, о котором нам рассказывал майстер Омар… Много лет назад мне случилось побывать на родине отца, и я, естественно, навестил нынешнего главу семьи, дабы засвидетельствовать свое почтение. Поначалу меня встретили несколько настороженно, но, когда я показал им своего маленького Баргара, мне обрадовались и приняли меня со всем положенным радушием.

Демонстрируя замечательное чувство паузы, солдат отхлебнул пива и усмехнулся.

– Боюсь, мои благородные родичи нашли меня довольно неотесанным. Я плохо вписывался в их балы и званые обеды, да и речь моя была прямее, чем у них принято даже в общении друг с другом. Но я завязал дружбу с парой младших сыновей, которые брали меня с собой на охоту. Это было мне больше по душе и по способностям. Мы неплохо повеселились тогда.

Наши поездки завели нас однажды в древний дом нашего рода, замшелую развалину среди лесов. И в этом самом доме мне показали как-то ночью очень любопытные документы.