Выслушай, говорил его бог, и поверь.

– И он сказал, что ты можешь помочь, паша! – закончил свой рассказ мальчишка, глядя на Пами с отчаянной надеждой в глазах. Несмотря на поздний час, сам мажордом стоял в дверях, давая понять, что обед готов.

– Ступай и поешь, а я пока подумаю. – Пами проводил своего юного гостя в столовую. – Садись. Скажи, с чего ты хочешь начать. Разбавь вино как следует, Мустаир. Мне тоже красного.

Паша славился своим гостеприимством. Когда он сказал «в расчете на двоих», его слуги поняли это так, что дом их навсегда будет покрыт позором, если два любых едока в Альгазане – пусть даже самых прожорливых – сочтут угощение недостаточным. Не веря своим глазам, смотрел мальчишка на полные подносы, на золотые тарелки, потом неуверенно ткнул пальцем в блюдо жирной свинины. Слуга поднес его поближе, собираясь отрезать несколько кусков, но Дусс схватил весь ломоть обеими руками и впился в него зубами.

Выслушай и поверь!

Пами выслушал. Пами мог поверить рассказу – право же, он был рад увидеть, что черты Волнореза проглядывали в лице этого голодного оборвыша. Пами мог поверить в то, что освободительная война под предводительством внука Утрозвезда имеет значительно больше шансов на успех, чем все предыдущие восстания. В правление Вандока восстания были частым делом, он сам поощрял их. Но верит ли Пами в то, что оно увенчается успехом? Верит ли он в то, что оно поможет его народу? Еще одно поражение того же масштаба, что при Утрозвезде, превратит страну в пустыню.

Следующим шагом, несомненно, будет найти старшего брата, неученого грузчика, которому предстояло стать Освободителем. Судя по тому, как обстряпывали дела Крав с Баргаром, Пами предстояла работа натаскать этого незаметного труженика, сделав из него героя-патриота и великого полководца.

«Это научит меня спорить с Тигром!»

Пами приказал приготовить экипаж, а охране – ждать его. Он хорошо платил своим людям: если он требовал чего-нибудь даже среди ночи, это было вопросом нескольких минут.

Мальчик сказал, что его брат участвует в кулачных боях в Змеиной Яме, самой злачной дыре в припортовых кварталах. Что ж, это говорило о его храбрости, но не об уме! Конечно, такое вечернее времяпровождение было по силам не каждому, но как быть с качествами вождя, харизмой и всем прочим? От внука Утрозвезда, сына Белорозы, можно было ожидать храбрости. Возможно, если верить преданиям, дочь выказала ее даже больше, чем отец. И отец парня, Вол… Нет.

Долгопамять Кравский чуть не уронил свой кусок.

– Сколько, ты сказал, лет Верну?

Дусс торопливо проглотил непрожеванный кусок.

– Двадцать три, паша. Через два месяца ему исполнится двадцать четыре.

Слуги убрали пустые блюда и поставили на стол новые. Мальчишка буквально смел первую перемену. Возможно, через несколько минут его стошнит… прямо на ковры. Пами и сам чувствовал себя почти так же – словно верблюд лягнул его в живот.

– Твой бог сказал тебе, кто отец Верна?

Не прекращая жевать, Дусс мотнул головой, но испуг в глазах показал, что у него есть подозрения на этот счет.

Даже драконы не любят сообщать новости такого сорта.

Змеиная Яма почти опустела; зрители, весело распевая или пьяно переругиваясь, расходились по темным переулкам. Телохранители Пами, сомкнувшись, проложили ему путь через шумную, зловонную толпу и спустились с ним в темный, дымный подвал. На полу среди объедков и перевернутых скамей валялись упившиеся до бесчувствия, многие громко храпели.

Дусс вскрикнул и бросился в угол, куда было свалено грудой еще несколько тел. Кое-кто уже оклемался настолько, что мог сидеть. У одного свернута шея, и было совершенно очевидно, что этот уже не пошевелится. Все они принесли устроителям боев хорошие деньги, и отделали их так, словно они сразились со всей альгазанийской армией.

Когда Пами подошел поближе, Дусс отчаянно обнимал самого крупного из них, не обращая внимания на то, что перепачкал кровью новую одежду.

Первый же взгляд на Верноместь развеял все сомнения в том, кто его отец. У старшего брата были более светлые волосы и рыжеватая борода – явно чувствовалась кровь варваров, и Вандок был известен своим огромным ростом. Во всех остальных отношениях вид у него был весьма плачевный. Он был оглушен, весь в крови. Ему даже дышать было больно. Даже с посторонней помощью он едва ли мог держаться на ногах. Он смотрел на Дусса, словно не узнавая.

Вздохнув при мысли о новой обивке экипажа, Пами послал домой верхового гонца с распоряжением найти лекаря.

Дусс пытался объяснить брату, в чем дело, но в конце концов сменил тактику и просто приказал великану довериться ему и делать то, что ему скажут. Верн на удивление легко подчинился. Даже с учетом полубессознательного состояния, его покорность этому мальчишке позволяла сделать вывод, что лидером в семье станет Дусс, если уже не стал. Пами в первый раз пришло в голову, что у него будет два ученика, а не один.

Когда он доставил своих подопечных домой, уже занимался рассвет, и семья пребывала в панике. Даже жена его поднялась, и оделась, и потребовала от него объяснений, давать которые он отказался.

Врач осмотрел бойца, не скрывая брезгливости. На исходе первого дня Мустаир доложил, что двое братьев потребили еды больше, чем вся дворцовая обслуга, вместе взятая. Пами приказал ему не скупиться и давать братьям побольше мяса.

На второй день Мустаир сообщил, что старший брат переживает из-за своей возлюбленной.

– Скажи ему, пусть напишет ей письмо, и проследи, чтобы его доставили по адресу, – предложил Пами, будучи абсолютно уверен, что ни один из братьев не умеет писать. – Кстати, не можешь ли ты устроить ему небольшое искушение? Ничего вульгарного, конечно… Пару помоложе… хорошеньких… Я имею в виду, если они поймут, что их старания будут вознаграждены?..

Как вышколенный мажордом, Мустаир знал, что на уме у его господина, еще до того, как тот произносил это вслух.

– Да будет так, как повелит паша, – ответил он, ничуть не изменившись в лице.

Как вышколенный мажордом, Мустаир прекрасно понимал также разницу между сплетнями и важной информацией. На третий день он доложил, что наживка проглочена, а вторая девушка вернулась к исполнению обычных своих обязанностей. Позволив себе слабый намек на улыбку, он добавил, что здоровяк почти наверняка девственник.

Письмо так и не было написано.

Если подумать, полученные старшим братом травмы были даже кстати. Он не мог бы работать, а это значило, что чудесное вмешательство Пами спасло его от голодной смерти. Братья могли понять, что они попали в заключение, но что это еще лучший вариант. Они простые смертные – как устоять перед внезапно свалившейся роскошью, пищей в невиданных количествах? Ведь им не нужно теперь целыми днями работать за кусок хлеба, им не о чем тревожиться.

На то, чтобы Дусс открыл старшему брату, что отцом его является ужасный Вандок, было отведено три дня.