– Ты очень во многом уверена, – покачал головой дракончик. – Что я никогда не обижу маленьких, не убью королеву Ореолу… что я такой вот… дракон чести.

– Да, уверена, – кивнула ночная. – Даже когда в голове у тебя путаница и сомнения, главное не меняется.

Холод поднял цветок, свисавший из её когтей, и прошептал:

– А я уверен только в одном: что никогда не захочу обидеть тебя.

Луна удивлённо вскинула глаза.

– Меня? Я думала, ты меня ненавидишь.

– Значит, ты ещё не очень опытная чтица мыслей, – вздохнул дракончик. – Я должен тебя ненавидеть, но почему-то не могу. – Он шагнул ближе, касаясь её крыльями.

– Я рада, – тихо проговорила ночная, смущённо отводя взгляд. – Вот и хорошо.

– Ура, нашла! – донёсся из-за ширмы радостный голос Кинкажу. – Луна, ты где?

Холод наконец выдохнул, сам не заметив, что затаил дыхание.

– Я здесь, – отозвалась Луна.

Ночная легко коснулась груди дракончика, обошла его и скрылась за ширмой. Он сжал лапы, чтобы не дрожали, и поплёлся следом.

Кинкажу присела под фонарём, расправляя на полу чистый свиток. Рядом стоял горшочек с чернилами.

– Для чего это тебе? – спросила радужная.

– Я кое-что заметила… – Луна села рядом, взяла у Кинкажу длинную тонкую тростинку и окунула в чернильницу. – За спиной у Пурпур, во сне Хладны. Похоже на гору необычных очертаний. – Она принялась рисовать. – Может, удастся опознать место.

Ледяной дракончик с волнением наблюдал, как из-под тростинки выходят чёрные линии, поднимаясь, поворачивая и опускаясь, словно путь драконов в небе. Вдруг это и правда поможет найти брата!

На рисунке высилась крутая стена, исчерченная длинными извилистыми водопадами, похожими на драконьи хвосты. Поверху тянулся гребень с острыми зубцами, как шипы у ледяных, и выше всех торчал причудливый изогнутый пик, чем-то похожий на глаз.

Луна подняла тростинку и критически осмотрела своё произведение.

– Ну, в принципе, похоже, – кивнула она. – Никому ничего не напоминает?

Холод с сожалением покачал головой.

– Я у небесных в королевстве мало бывал… если это там.

– А я вообще нигде не бывала, кроме нашего леса и Яшмовой горы, – пожала крыльями Кинкажу. – Ну, разве ещё на острове ночных… Эй, Вихрь, просыпайся! – ткнула она хвостом песчаного дракончика. – Глянь-ка сюда.

Вихрь вскочил на лапы, тревожно озираясь, готовый к бою. Луна протянула ему рисунок и рассказала, где видела гору. Однако и песчаному пейзаж оказался незнаком.

– Нет, не припоминаю, – задумался он, – не видел. Зато кто-нибудь другой видел непременно, найдём. Молодец, Луна!

– Да, спасибо тебе! – торопливо вставил Холод.

– Да что я, – отмахнулась она, забирая свиток, – просто… просто я…

– Везучая, – подсказала радужная. – Вот бы мне твои способности!

– Серьёзно? – удивилась Луна. Над её головой крошечными молниями проносились светлячки, улетевшие из фонаря.

– Думаю, спрашивать наших нет смысла, – продолжала Кинкажу, – мы стараемся никогда не покидать леса… потому что он самый лучший и уютный! – Она строго взглянула на Холода.

– Давайте покажем Потрошителю! – предложила Луна. – Он где только не побывал.

Песчаный дракончик покосился на ледяного.

– Не возражаешь? Он, мягко говоря, не из тех, кто тебе нравится.

– Переживу, – хмыкнул Холод, – лишь бы помог отыскать Града.

Теперь, когда впереди замаячила надежда, ему вообще не хотелось никого ненавидеть. Это реальный шанс – если, конечно, Пурпур поверила его лжи насчёт убийства Ореолы… И если он не опоздает… И если Луна точно разглядела, где прячется бывшая королева небесных… И если пленник тоже там.

Если, если, если…

Но если получится, он снова увидит брата!

Потрошитель тоже не признал гору, изображённую Луной, зато подсказал, кого нужно спрашивать.

– Когти мира – вот кто знает, – пробурчал он, слегка попыхивая пламенем, чтобы осветить рисунок. – Найдите их, если кто-то ещё остался, и покажите – там должен быть кто-то из небесных.

Драконята нашли королевского телохранителя на сторожевом посту у королевской хижины, где спала Ореола. Здесь, у самой верхушки дерева, лунный свет пробивался сквозь листву и немного рассеивал мрак лесной чащи, вдобавок туда-сюда носились светлячки, а в чашечке цветка бледной ночной орхидеи Холод заметил даже светящегося мотылька.

– Ясно, – серьёзно кивнул Вихрь, – чего ж проще: найти таинственную перелётную шайку из легенд, которую никто не смог изловить за все двадцать лет войны. Сделаем, что нам стоит.

Потрошитель шутливо замахнулся хвостом, но песчаный с ухмылкой отскочил.

– Они уже и не таятся особо, – фыркнул ночной.

– И потом, – добавил Холод, – кому это «нам»? Тебя никто не просит лететь, да и остальных тоже.

– Не обращай внимания, – бросил Вихрь ночному, – он нас обожает, просто не признаётся… Я не понимаю одного: почему Когти мира не распущены, война же давно закончилась.

– Кое-кого не приняли назад в родное племя, – объяснил ночной, – вот и некуда деваться. Хотя их цели поменялись, конечно. Я знаком с драконом, который там сейчас заправляет, могу свести… если Ореола не будет против.

– Как приятно, что обо мне наконец вспомнили, – фыркнула королева, внезапно появляясь из темноты.

Холод подскочил от неожиданности. Интересно, давно ли она подслушивала, и вообще – зачем маскировалась? За кем следила, за драконятами или за Потрошителем?

– На самом деле, – продолжала радужная, – меня не особо касается, что собираются делать Вихрь и принц Холод, я не их королева. А вот планы моих любимых подданных гоняться по всему континенту за самым опасным драконом в Пиррии меня точно не радуют.

– Слыхала? – шепнула Кинкажу, в восторге пихая Луну в бок, так что та едва не упала. – Мы любимые!

– Тут главное слово – «опасный», – поправила Ореола. – Ожог и Огонь нет в живых, так что Пурпур опаснее всех – и нас она ненавидит люто. Как я могу отпустить к ней четверых совсем юных драконят?

– Не нужно четверых! – упрямо возразил ледяной дракончик. – Вполне достаточно одного меня. Я ледяной принц и хочу спасти своего родного брата, свита помощников мне не требуется! Если они останутся здесь, мне будет даже проще.

– Мы же не к Пурпур собираемся, а искать Града, – заметила Луна, обращаясь к Ореоле.

– Никакие не «мы»! – рассердился Холод. – Града найду я сам! Один!