Я выглянула в коридор – по обе стороны никого, коридор пуст. Прекрасно, успею добежать. Я глубоко вздохнула, настроилась, выходить совсем не хотелось. Интуиция орала благим русским матом ждать в каюте, но кто ж у нас слушается интуиции? Главное слово русского – АВОСЬ! Вот я и рванула. Соня тут же хлопнула дверью, а я пролетела дверь своей каюты и уже в шаге от каюты Леонида уловила движение от резко открывшейся двери каюты напротив, где до недавнего перемещения пребывали старички Гудманы. Я сделала выпад рукой в надежде, если не открыть дверь, то хоть громко стукнуть в нее, но буквально зависла в воздухе подхваченная мужскими руками. Кричать я не могла по причине закрывающей мне рот лапы. Силища была такая, что вздохнуть трудно. Что делать? Правильно. Вспоминать школьные годы и своего физрука, который всем девочкам, учившимся во второй смене, показывал «что нужно делать, если на вас напали сзади по дороге домой». Тапочки – это конечно не туфли на каблуке, но если постараться пяткой…

И я со всей дури ударила пяткой по пальцам, не давая опомниться локтем назад со всей моей девичьей силой этому гаду в бок. Малейшее послабление в хватке его рук от неожиданности дало возможность мне вырваться и заорать. Сгибаясь, он схватил меня майку. Пытаясь вырваться поворотом тела, я оказалась к врагу лицом и попыталась нанести удар кулаком, но меня сбили две вещи: во-первых, передо мной был дряхлый старичок Гудман, а во-вторых, за его спиной появился бледный Ирики, вбегающий со стороны медблока. Моя рука была сдвинута Гудманом и меня снова взяли в жесткий захват. Я услышала, как двери каюты Леонида с грохотом открылись за моей спиной.

– Какого черта! – Дима рванул меня на себя, с такой легкостью расцепив хватку Филиппа Эполитовича, что я и пискнуть не успела, как меня уже прижимали к себе просто роднейшие руки!

– Что здесь происходит? – грозно спросил Ирики, обращаясь сразу ко всем.

– Это нам у вас спросить нужно, – почти прорычал Леонид, – Филипп Эполитович, вы решили жену сменить таким варварским способом?

Старичок стоял ровно с понурым взглядом.

– Я еще раз спрашиваю: что здесь происходит?! – Ирики явно был не в духе. Если он притворялся, что ничего не знает, то делал это мастерски.

– Пять минут назад пришла доктор, – стала пояснять я, – и хотела забрать Соню вниз, я решила поговорить с вами и отсрочить на день. Вышла предупредить о переводе парней, которые решили поиграть в шахматы в каюте, а тут сосед с ума сошел. Кинулся на меня.

– Как приходила? – Дима заволновался, отпустил меня из мертвой хватки, – Соня у себя?

– Да, пока.

Капитан устало перевел взгляд с нас на старичка.

– Сита Анарис приказала привести девушку, – Филип Эполитович явно нервничал, – Сказала, она нарушает корабельный режим, ей требуется введение лекарственного препарата.

Я, прям, услышала, как Ирики заскрипел зубами.

– Ваша помощь больше не требуется. – Мужчина старался держать себя в руках, – Хочу напомнить, что лично вы подчиняетесь не сита Анарис, а мне. Без моего ведома никаких распоряжений не выполнять!

Все это было сказано тихим почти шепотом, но так что даже у меня волосы на затылке зашевелились.

– Прошу вас, – Ирики протянул мне руку, – нам нужно поговорить. Я хотел бы извиниться.

– Разрешите Соне и Сергею остаться, – я игнорировала его протянутую руку.

– Зачем вообще этот дурацкий перевод на другой этаж? – встрял в разговор Леонид.

– Затем, что этот этаж не был предусмотрен для проживания, – мы все резко посмотрели в сторону приближающейся Анарис, – мы отрываем персонал для вашего обслуживания, тратим ресурсы на подключение систем подачи воды, кухня готовит для вас отдельно. Почему ваше спасение должно причинять нам неудобство?

Анарис встала рядом с Ирики, который явно поморщился при ее приближении.

– К чему весь этот концерт с захватом Киры? – капитан ждал ответа, как и мы все.

– А кто сказал, что Киры? – Анарис изобразила удивление, – я попросила зайти за девушкой, успокоить и объяснить, что внизу еще лучше, но видимо Филипп Эполитович меня неправильно понял.

Никто из присутствующих в это не поверил, но говорила она складно. Не могу не признать изворотливость нашего доктора.

– Анарис, сегодня все останутся на своих местах, – Ирики, как мне показалось, немного пошатнулся, но тут же взял себя в руки.

– Вы нарушаете условия перевода! – прошипела, меняясь на глазах, добрейшая доктор, – я буду вынуждена сообщить о ваших действиях.

– Не сомневаюсь в этом. Но я вас опередил. В последнее время ваши лекарства действуют несколько не так, как вы предполагаете.

Капитан и доктор вели диалог, явно понятный только им. Еще минуту они пытались переиграть друг друга в убийственности взгляда и Ирики явно победил. Судя по тому, как Ана-рис сорвалась и, бурча что-то непонятное себе под нос, ушла. Мужчина устало вновь посмотрел на меня.

– Вашим друзьям ничего не угрожает, сегодня никто не посмеет подняться на эту палубу, – он снова протянул мне руку, – мне нужно с вами поговорить.

Я посмотрела на ребят. Леонид покачал отрицательно головой, он был против, МЧСник кивнул мне в молчаливом вопросе «сама как думаешь»? Я подумала… Посмотрела на капитана…

– Хорошо, но мне нужно пару слов ребятам сказать.

– Я жду вас на лестнице.

Ирики вышел, а я с ребятами вошла в каюту Леонида.

– С ума сошла??? – Леонид был в бешенстве, – Ты видишь, что происходит? Разве можно ему доверять.

Я тяжело вздохнула.

– Можно. У нас выхода нет. Не думаю, что он будет и дальше идти против руководства. Мы максимум выиграли ночь, – Дима понимающе кивнул, – я постараюсь задержать его разговором подольше. К нам на этаж уже никто не сунется, может, на лодку глянете? А что с Сергеем?

Я только заметила, что мужчина связан и лежит без сознания.

– Пришлось вырубить, потирая руку, сказал Дима, – вообще в неадеквате мужик с горя был. Я просмотрел запись. Если бы с моей женщиной такое сделали, я бы тоже рехнулся. Сейчас придет в себя, постараемся его и морально в чувства привести.

– Не переусердствуйте, убьете с такой терапией.

– Не боись. Я тебя доведу лучше. Передам из рук в руки и пойду зайду к Соне. Она там напугана, наверное.

На том и вышли. Ирики ждал меня на верхней площадке, кивнул Дмитрию и открыл передо мной дверь на палубу. Мы шли молча. Звездное небо маняще сверкало, а вокруг все так же клубился туман, который в ночи выглядел серым, как если бы жгли вокруг костры с резиной.

Было видно, что мужчине сложно начинать разговор первым. Я тоже