– Уверена, принцесса? – спросил он тихо с дерзким прищуром, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Я только подошел к этим границам, но ты так нарываешься, что не сомневаюсь, мы очень-очень близко к тому, чтобы их перейти.

– На что ты намекаешь? – взвилась я, стискивая кулаки и пыхтя от злости.

– На то, – шагнул он ко мне, подцепляя дрожащий подбородок руками. – Ты не можешь отрицать, что завелась не меньше меня.

– Не трогай меня! – взвизгнула я, отскакивая назад и ударяясь спиной в хлипкую дверь. Этот зверь не сдавался, отпуская меня всего лишь на шаг, а потом снова притягивая, как будто я была прикована к нему прочной невидимой цепью.

– Буду трогать, а ты будешь просить еще, принцесса, – сказал он таким плотоядным и искушающим голосом, что у меня внизу живота разгорелось пламя, и я непроизвольно сжала бедра, что паршивец незамедлительно заметил. В его глазах, потемневших от желания и ставших просто дикими, появилось торжество.

– Что и требовалось доказать, – проговорил он назидательно, делая ко мне шаг.

– Не смей, – просипела я, да только наглый мажор не слушал.

Его губы оказались в миллиметре от моих, и мне бы дернуться, да было некуда. Тело-предатель стало слабым и неповоротливым. Словно в замедленной съемке я наблюдала, как его рука пробирается мне под юбку, но молчала и не шевелилась, только дрожала от лихорадки, охватившей всё мое существо. Когда пальцы достигли кромки трусиков и отодвинули ее, я не смогла терпеть и просто закрыла глаза, погружаясь в свой позор. Ведь там, между ног, было так влажно, и мажор окунул пальцы прямо внутрь меня, протискиваясь с трудом и издавая хриплый стон.

– Жесть, принцесса, ты такая горячая и мокрая, – хриплым шепотом проговорил он мне в губы, которые я безвольно приоткрыла, остро реагируя на новые толчки и желая ощутить его губы. Но мажор был сосредоточен на другом процессе. Он присоединил большой палец к ласке и начал делать круговые движения, принуждая меня шире раздвинуть ноги. Сходя с ума от стыда, вся красная, я подчинилась, чувствуя, как бешено бьется сердце, отдаваясь внизу живота и там, где мажор своими наглыми пальцами творил волшебство. Он толкался всё дальше, не останавливался ни на секунду, провоцируя новые и новые спазмы.

– Нам будет хорошо, очень-очень хорошо… – бормотал он мне куда-то в шею, прикусив ее и вызвав новую порцию дрожи и слепящую вспышку удовольствия, горячей волной охватившую весь низ моего живота и даже ноги, слабые и дрожащие. Его пальцы замерли, а я чувствовала, как внутренние мышцы сокращаются вокруг них, выдавая с головой, что я кончила. Какой позор…

А потом я услышала бряканье ремня и звук молнии. Мажор расстегивал джинсы! Он собирался… Нет! Отрезвление придало мне сил, я стала биться в его руках, и он отпустил меня, глядя бешеными глазами.

– Сучка! Опять на попятную?! – взревел он, а я дернула дверь с такой силой, что запросто победила замок и открыла ее, вырываясь на свободу. В пустом коридоре никого не было, и я понеслась быстрее ветра, убегая от мажора, который, к счастью, не последовал за мной. Потом, забив на все занятия, я поехала домой, и только там поняла главную истину, с которой придется жить. От него я убежала, но как убежать от самой себя?

Ратмир

Охуеть! Она меня кинула! Но че-е-ерт… Как же это завело! Я даже представить себе не мог, что чье-то удовольствие может настолько снести крышу. Принцесса одним своим видом свела меня с ума, а когда я коснулся ее между ног… Я чувствовал себя чертовым девственником, впервые дотронувшимся до женской киски!

Пришлось дрочить в чертовой подсобке, потому что кинуться за ней в таком состоянии я просто не мог, а когда вернулся на пару, понял, что эта ведьма смоталась с занятий, обыграв меня! Ну ничего! Попадись ты мне только в руки!

Решив остыть и дать принцессе успокоиться, я оставил ее в покое на несколько дней, даже не требуя ежедневных исполнений желаний. Пусть успокоится и расслабится, чтобы я смог сцапать ее в нужный момент, который точно представится мне в походе, ведь мы поедем на целых два дня. Главное, чтобы Халид смог помочь мне и убрать с пути эту Нику, которая теперь следовала за моей принцессой словно тень.

Уверен, они и в палатке будут вдвоем, что мне было на руку. Не знаю, что сделала Халиду эта замухрышка, но приятель был невероятно зол после того случая в клубе, когда эта девчонка облила его коктейлем. Что-то даже подсказывало мне, что он именно из-за нее и захотел идти в этот поход.

– Ты выглядишь счастливым, – сказал Омар, видя мои сборы накануне вечером. – Неужто какой-то поход так тебя воодушевил? Ты вчера даже не пил.

– Тебя послушать, так я заделался последним алкоголиком, – закатил я глаза, продолжая заталкивать в рюкзак шмотки.

– Недалек от этого, – сказал брат, как всегда пытаясь меня опекать. После смерти мамы он был единственной моей поддержкой, но даже он не мог идти против слова отца. Раньше я просто ненавидел родителя, но после случая с этим проклятым лагерем моя ненависть переросла в полное неприятие. Будь у меня выбор, я бы просто смотался подальше из этого дома, но я не был глупым максималистом, чтобы отказываться от благ, которые мне причитались по праву рождения. Только глупцы сбегают, думая, что в бедности можно найти счастье и покой.

– Это единственный способ терпеть его, – вернулся я к разговору.

– Отец не так плох…

– Должно быть, именно поэтому мама решила наглотаться таблеток…

– Рат! – прикрикнул брат, с опаской смотря на мою открытую дверь.

– Что, скажешь, не так? Я давно не ребенок и прекрасно всё понимаю, – не желал я успокаиваться. – Должно быть, именно поэтому он и не женился вновь. Одну жену уже свел в могилу, со второй решил не рисковать!

– Ты ничего не знаешь! Не бывает только черного и белого! Нельзя быть таким…

– Я такой, какой я есть! И я не собираюсь, как ты, плясать под дудку отца.

– Ну почему ты заводишься с пол-оборота?! Я зашел поговорить, посмотреть, как ты, а ты сразу в ссору…

– Почему ты не можешь стать самостоятельным? Меня бесит, что ты словно марионетка в руках отца! Ты ведь и без него можешь справиться! – не мог я остановиться. Меня уже пару дней мучило то, что отец просто взял и приказал Омару ехать в Лондон на какую-то конференцию, которая никак не была связана с его ресторанным бизнесом, без брата жизнь в этом доме была еще невыносимее.

– Он наш отец, Рат! Хватит с ним воевать! Если ты попытаешься вести себя смиренно и проявить уважение…

– А он проявляет ко мне уважение?! Он ведет себя со мной как надзиратель! Я не собираюсь…

– О господи, с тобой бесполезно говорить! – махнул рукой брат, направляясь к выходу.

– Ну и не говори! – Вконец разозлившись я кинул рюкзак в сторону.

Каждый разговор заканчивался одинаково. Брат никогда не поймет, чего отец лишает его. Он, словно собачонка, готов исполнять любой его каприз. Я же не намерен идти на поводу у того, кто отнял у меня мою мать…