– Бубон вчера был, – сказал он. – А ты кто такой ваще? И че, пешкарусом причапал, что ли?

– А ты меня не узнал, что ли? Недавно в «Конунге» работаешь, нет?

Башка хмыкнула:

– На хера мне твой гребаный «Конунг»? Липскому-шестерке яйца чесать? Да не, я у самого Багра. А «конунговские», типа твоего Бубона, тут иногда на подхвате шкуляют. Когда у нас какие темы поконкретнее нарисовываются и некогда… – Амбал окинул Свиридова пристальным взглядом и, внезапно сменив милость на гнев (решил, что нечего распинаться перед каким-то левым чуваком, причапавшим на своих на двоих и к тому же спрашивающим «конунговского» Бубона). – Так что ты давай двигай отсюда.

– Ага, – спокойно проговорил Влад, пожимая атлетическими плечами. – Двигаю.

И двинул. Да так двинул, что от удара Свиридова, угодившего по левой скуле не ожидавшего такой наглости хлопца, последний отлетел к будке. Перекувыркнувшись через голову, он попытался было снова встать на ноги, но Влад ловко ткнул охранника ногой в лоб.

По всей видимости, амбал счел аргументацию нежданного визитера исчерпывающей и вырубился.

Свиридов быстро содрал с охранника одежду, напялил на себя, пристроил на голову пятнистую желто-зеленую кепку и нацепил «АКМ-У».

А потом направился к воротам, бормоча под нос:

– Клоуна из меня делает. Изображай тут Рэмбо во Вьетнаме. Арнольда Шварценеггера в фильме «Коммандо»… Сучара, бля!

Услышь эти слова Наташа, она сразу бы поняла, что адресованы они не только разделанному под орех охраннику, а – ей. Жене Свиридова.

Владу вопреки всем его великолепным профессиональным навыкам, быть может, просто не приходило в голову, что за ним вполне могли наблюдать, вести его видеокамерами, что каждый его шаг мог быть известен хозяевам виллы и что они просто забавляются, глядя, как один-единственный болван решил в одиночку проникнуть на тщательно охраняемый объект. Можно быть профессионалом экстра-класса, но злоба и ревность – плохие помощники. Мужик, который почувствовал себя жестоко обманутым один раз, сразу забывает обо всем, в том числе о том, сколько раз он сам проделывал то, за что теперь обижается.

Влад подошел к воротам, и тотчас с другой стороны решетки подошел массивный охранник с огромным сторожевым псом на поводке и спросил:

– Эрик, ты, что ли?

Голос был страшно знаком. Нет, таких совпадений не бывает. Лучше бы тут оказался человек, с которым можно было расправиться без всякой пощады. А тут – нельзя.

Потому что это был Фокин.

– Здорово, Афоня, – вполголоса сказал Влад. – Привет тебе от твоего родственничка.

– Вован? Тебя что, шеф сюда вызывал?

– Да нет, – ответил Свиридов. – Подъехал сам. Забрать надо отсюда одного человека.

– Кого, этого жирного козла Нагогу на тебя повесили, что ли? Так он вроде с охраной, – засомневался Фокин, но воротину приоткрыл, и Свиридов проскользнул в проем. – Кстати, Влад, тебя в прокуратуру на ковер вызывали? Насчет этого Рублева?

– Вызывали, – сказал Свиридов. – И в прокуратуру, и к Курганову в УБОП.

Фокин почесал в голове:

– Я сейчас вызову распределительный пост и скажу, чтобы тебя пропустили в дом. Если, конечно, тебя визировали. Да что я тебе объясняю, ты сам тут работал, знаешь не хуже меня. Тем более что у хозяина гости…

– Давай, – равнодушно сказал Свиридов. – Только знаешь что, Афоня…

Фокин повернулся к нему:

– Что?

– Не звони, а?

– Почему это? Нет, Влад, и не проси. Меня тут же уволят, если узнают. Ты что, правил не знаешь?

Влад понял, что больше не может медлить. Уговаривать своего друга, пусть даже лучшего и в конечном итоге все равно согласившегося бы на уступку, не представлялось возможным. Внутри все кипело, секунды шипели каплями расплавленного олова. И, быть может, пока он тут разглагольствует, его Наташа…

Фокин тем временем повернулся к нему спиной и поднес к уху мобильный. Влад, решительно выдохнув, поднял руку, будто собирался дружески хлопнуть друга по спине, но в последний момент его ладонь изменила направление движения и жестким ребром ударила Фокина в основание черепа.

Тот даже не охнул – просто снопом осел на землю, выронив так и не задействованный телефон.

– Извини, Афоня, – пробормотал Свиридов. – Но иначе нельзя.

Громадный пес-сторожевик оскалил мощные желтоватые клыки, но Влад осторожно опустился перед ним на корточки и положил руку на мощный загривок:

– Спокойно, Фердинанд, спокойно. Ты что, меня не узнал? А Фокин просто прилег отдохнуть. Он вообще любит поспать. Особенно когда плотно поужинает под водочку. Так что успокойся, лохматый. Видишь, какая хорошая ночь? Люди тоже хотят спать, как и вы, собаки.

Выговорив эту убалтывающую злобное животное чушь и добившись, чтобы Фердинанд, пес из конторы Липского, узнал своего, Влад оттащил в непроглядную тень под раскидистым деревом обмякшее громадное тело Афанасия, бормоча:

– Ничего… Через пятнадцать минут очухаешься и будешь как новенький.

В тот момент, когда он произносил эти слова, откуда-то сбоку до него донесся негромкий всхлип ужаса, и Свиридов, резко выбросив вперед руку в инстинктивном охранном движении, доведенном до автоматизма, угодил в лоб вышедшему из густого кустарника прямо на него долговязому парню в болтающейся на худой костистой фигуре толстовке. Парень на ходу застегивал ширинку и явно не относился к охране, потому что «залип» от одного касания Влада и повалился на аккуратно выстриженный газон.

Его губы посерели, затряслись, а потом вышлепали дрожащее:

– А… он как же?

Дрожащий палец анемично завис в направлении греющегося под луной Фокина.

– Ничего с Афоней не случилось, – холодно сказал Владимир и хлопнул парня по затылку ладонью. – Утомился он просто. Можешь провести меня в дом?

– М-могу… Но вы…

– Никого я не трону. Просто не хочу заранее беспокоить хозяев. Пусть будет сюрприз. Так поведешь?

Парень, казалось, был дико напуган. На его лбу выступил пот, он что-то неразборчиво забормотал, и Свиридову пришлось ткнуть его носком туфли в бок, чтобы выцедить из него мало-мальски дохожее:

– П-п… проведу? К Валентину Адамовичу? Но ведь… ведь вы киллер?

– Какой я тебе киллер, болван? – резко оборвал его Свиридов. – Я тут работаю! Смотри, вон Фердинанд сидит спокойно и ничего мне не делает. Потому что знает меня. А если бы я сюда с улицы вломился, он бы мне давно в глотку вцепился. Злобная скотина. Сечешь?

– Се-ку, – выдавил тот, и на Влада глянули два моргающих перепуганных глаза. – Только вы меня не трогайте. Хорошо?

– Не трону. Слово, – с легким презрением выговорил Свиридов и едва удержался от того, чтобы не пнуть этого размазню в бок. Его лихорадило от возбуждения, голову время от времени прихватывало туманом и головокружением.