Но этот вопрос должен был обязательно возникнуть. Сглотнув ком в горле, Сера стала говорить:

— Десять лет в браке — и все еще девственница. В этом явно не захочется никому признаваться. Этим определенно не будешь гордиться. — Ее голос надломился, на последнем слове она запнулась и закрыла глаза, чтобы прекратить воспоминания. Однако образы все равно стояли у нее перед глазами: бесконечное унижение продолжалось.

— Сера? — Она почувствовала, как его пальцы повернули ее голову лицом к Рафику. — Посмотри на меня, Сера. Он зря прожил жизнь, понимаешь меня? Только дурак не захочет заниматься с тобой любовью. Хусейн оказался этим дураком.

Однако ее губы оставались крепко поджатыми. Рафик ничего не понимал. Хусейн хотел заниматься с ней любовью, даже очень хотел, она была в этом уверена. Зачем тогда он заставлял ее раздеваться перед ним и вести себя, как дешевая танцовщица из ночного клуба, если все было бесполезно? И отчего он приходил в такое раздражение, когда ничего не срабатывало?

— Он говорил, что я недостаточно красива или соблазнительна. Он обвинял меня в том, что у нас никогда не будет детей, так как я настолько непривлекательна, что моя матка навсегда останется пустой.

— Хусейн говорил тебе об этом? Но ты не верила ему? Ты не могла ему поверить!

Она пожала плечами. Дело было не только в Хусейне, но незачем рассказывать об этом Рафику. Он обнаружил, что она девственница, поэтому она сочла себя обязанной кое-что объяснить. Но нет нужды сообщать ему обо всем и открывать унизительную правду.

— Почему тогда он не занимался любовью со своей женой? С собственной женой, Рафик! Десять лет. Зачем еще ему говорить неправду?

— Потому что он использовал тебя в качестве прикрытия собственной недееспособности! Клянусь, если бы Хусейн был по-прежнему жив, я убил бы его своими руками!

— Рафик, ты не должен так говорить!

— Почему? Это не было бы убийством, ведь он был не человек. Его едва ли можно сравнить с тараканом. Так отчего ты торопишься его защищать, если он кормил тебя ложью и промывал тебе мозги, утверждая, что ты виновата?

— Но тебя там не было. Ты не знаешь...

— Я знаю. Ты не виновата, Сера. Ты самая желанная женщина из тех, кого я знаю. И я захотел тебя в тот самый момент, когда увидел у апартаментов моей матери.

Он поцелуями высушил слезы в ее глазах, пальцами заправил пряди волос ей за уши и стал целовать ее в шею, плечо, прикоснулся ладонью к ее груди. Сера дрожала, ее грудь уже налилась, сосок напрягся под его ласками.

— Почему в это так трудно поверить, Сера? Ты красивая женщина. Желанная женщина. Разве ты не видишь, что делаешь со мной?

Она почувствовала его возбуждение, взглянула вниз и ахнула. Ее охватил трепет от предвкушения:

— Ты хочешь этим заняться еще раз?

И он улыбнулся:

— Еще раз, и еще раз, и еще раз.

Его слова взволновали и смутили ее.

— Но я думала, ты... Я думала, ты просто хотел отомстить из-за того, что тебя, как ты считал, обманули. Прежде ты был таким сердитым. Ты сказал, что ненавидишь меня...

Рафик притянул Серу к себе, положил ее голову себе на грудь, чувствуя боль от ее правоты:

— Я знаю, ты права. Вначале это была месть. Мною двигало желание овладеть тобой. Я хотел, чтобы ты сопровождала меня в Марраш, чтобы досадить тебе. — Он помолчал, подбирая слова. — Это была ненависть. Больше десяти лет я только и делал, что взращивал в себе ненависть, и я схватился за первую подвернувшуюся мне возможность. Когда я снова встретился с тобой, моя ненависть удесятерилась. И тогда я придумал способ наказать тебя, заставив поехать со мной. Я хотел, чтобы ты страдала рядом со мной. Но я не подозревал, как буду страдать я от желания обладать тобой...

Она подняла на него широко раскрытые глаза:

— Ты в самом деле хотел меня?

— Я не переставал тебя хотеть, — признался Рафик, гладя пальцами ее густые черные волосы, обнимая за шею, притягивая к себе и целуя. — Я и сейчас тебя хочу...

Ее губы покалывало от его поцелуя, он осторожно покусывал их зубами, ожидая ее ответа.

— Займись со мной любовью, Рафик.

«Займись со мной любовью и заставь меня забыть о Хусейне и его близких друзьях и мужчинах, которые смотрели на меня, как на грязь».

— Сделай так, чтобы я снова потеряла голову.

Сера еще трижды теряла голову, прежде чем уснула в объятиях Рафика. Еще трижды он восхищался ее податливым телом и тем, как отлично они подходят друг другу. Во сне она пошевелилась и вздохнула, прильнув к нему, как котенок.

Рафик лежал в темноте, слушая дыхание Серы — неторопливое и ровное, — задаваясь вопросом, почему все кажется иным.

Он по-прежнему хотел ее. Вот почему все кажется ему иным. Обычно он избавлялся от женщины так же легко, как вступал с ней в связь, когда его желание было утолено. Но Сера? Сколько ему понадобится времени, чтобы пресытиться ею?

Завтра они возвратятся во дворец. Он вернется к своим обязанностям — будет помогать брату, который скоро станет королем. Сера опять будет исполнять роль компаньонки его матери.

Сера, которая никогда до него не была с мужчиной...

На улице послышался треск, раздалось завывание ветра, и женщина, лежащая рядом с ним, пошевелилась. Она открыла сонные глаза и моргнула от первых сероватых лучей рассвета. При виде Рафика на ее губах появилась загадочная улыбка, по которой он так соскучился. Она потянулась и прижалась к нему, выгнув спину.

— Доброе утро, — пророкотал он, нежно целуя ее в лоб. — Как себя чувствуешь?

— Превосходно, — сказала Сера, касаясь его живота пальцами. — Такая гладкая кожа, — с благоговением сказала она, прикусив нижнюю губу. — Как атлас. Как ты думаешь?

— Думаю о чем? — простонал он, на несколько коротких мгновений потеряв способность мыслить.

Ее щеки покрылись густой краской.

— Мне понравилось быть с тобой.

Рафик закрыл глаза, используя последние мгновения, чтобы принять решение, пока рассудок не оставил его. Он поговорит с Карифом. Он найдет любой предлог, чтобы подольше побыть в Кьюзи с Серой.

Поездка домой показалась более короткой. Оба сочли, что почти мгновенно проехали через пустыню и вновь оказались на широкой дороге, приближаясь к Шафару.

Рафик предпочел бы, чтобы они остались в лагере на берегу моря еще на одну ночь. Но рассветный ветерок развеял сумерки, наступил тихий и солнечный день. Кроме того, завтра должна состояться коронация. Пропустить государственный банкет — это одно. Но непростительно не появиться на коронации брата.

Однако Рафику все равно не хотелось возвращаться. Во дворце идут приготовления, везде полно визитеров и гостей, и ни до одного из них Рафику не было дела. Он радовался за своего брата, но не чувствовал себя частью этих празднований, больше ощущая себя заинтересованным зрителем. Единственный человек, с которым ему по-настоящему хочется быть, находится сейчас рядом с ним, в автомобиле, — та, которая так точно назвала его принцем-туристом.