Влад поймал себя на том, что счастливо улыбается.

- Господин президент, - окликнул его один из посыльных Белого Дома.

Диктатор пренебрежительно махнул рукой, давая знак ждать.

- С четвёркой было покончено, как только ты приехала в столицу, - испытал он потребность поставить точку в их конфликте. Хотя знал, что в этом уже не было нужды. Она уже простила, уже снова его и сама всё поняла. Но он ощущал необъяснимое желание всё же произнести это.

- Это не может не радовать, - улыбнулась Мили, всё прекрасно понимая. – Кирилл проспал всю ночь пьяный на диване, - ответила она откровенностью на откровенность.

Президент сильнее сжал трубку телефона. Хорошего настроения словно не бывало.

- Я думал, что он просто исхитрился незамеченным попасть в подъезд, - произнёс он.

- Нет. Влез ночью в окно по пожарной лестнице. Как по мне, чудом не сорвавшись – он был очень пьян, Влад, - обеспокоенно добавила Мили, и жало ревности всё же достало до давно очерствевшего сердца.

- Он уже не ребёнок, Милена, - чуть жёстче, чем требовалось произнёс Медведев-старший.

- Да, - помрачнев, согласилась она, чувствуя смену его настроения.

- К сожалению, у меня сейчас нет времени объяснить тебе всю сложность наших взаимоотношений, - испытал диктатор укол совести. – И не телефонный это разговор…

- Он мне рассказал, - упростила она ему задачу.

- Про Салли? – уточнил на всякий случай Влад.

- Да.

Повисла короткая пауза.

"Кирилл рассказал ей про Салли", - удивлённо думал Влад. В груди усилилось чувство беспокойства.

- Господин президент, - вновь неловко заглянул посыльный. - Все уже собрались.

- Подождут! – гаркнул глава одной из самых могущественных стран мира, сверкнув на посмевшего прервать его убийственным взглядом.

Посол поспешно скрылся за дверью, в которую просунул до этого свою тупую башку.

- Я отвлекаю, - прекрасно всё слышала Мили, давая возможность ему закончить разговор.

«Моя чуткая девочка», - мгновенно затопила душу нежность, сметая раздражение и гнев, возникшие в моменте.

- Я хочу, чтобы ты знала, что я сделал это для него, - произнёс Влад. – Я знаю, что он видит всё иначе, но он был ею буквально одержим, она поглотила его, я его не узнавал…

- Но главное не это? – вновь прекрасно понимала его она.

- На самом деле, это тоже было важно, - честно признался диктатор. – На это было страшно смотреть. Она вертела им, как…

- Она не любила его, - объяснила всё одним предложением Мили, чувствуя, что Медведь начинает распыляться.

Да, тот год, что Кирилл с Салли были вместе, Влад не находил себе места, испытывая крайнюю степень ярости и отчаяния.

Он хотел стереть зарвавшуюся девчонку в порошок. Кирилл не желал никого слушать. И он бы никогда не простил отца. На этот раз точно не простил – Влад это чувствовал.

Ему казалось, что он нашёл выход. Медведь знал, что это разобьёт его сыну сердце, но раскроет глаза, и Кирилл исцелится со временем.

Ошибся.

Или ещё слишком мало времени прошло.

- Я сделал это не из своей прихоти, - произнёс президент. – Всё было продумано до мелочей, чтобы он нас увидел…

- Я ему сказала то же самое, - мягко произнесла Милена, чувствуя себя неловко от подобных откровений. Это было слишком личное. То, что было лишь между ним и его сыном.

Глава государства не смог снова не улыбнуться. Чувство обожания и благодарности буквально затопили его с головой.

- Мне нужно идти, золотко, - так же мягко произнёс он.- К сожалению, я не смогу повлиять на Кирилла. Мои попытки оградить тебя от него закончились лишь тем, что он точно теперь так просто от тебя не отстанет. Назло мне.

- Я понимаю, - произнесла она. – Справлюсь.

- Звони, если он будет перегибать палку. Я предупрежу охрану, чтобы были начеку.

- Разберусь, - твёрдо произнесла Милена. - Удачного дня, Влад, - искренне произнесла она.

- Спасибо, золотко. До встречи. Постараюсь ещё позвонить, но не обещаю, что получится. Ситуация серьёзная.

- Буду ждать.

 Влад взял в руки телефон, когда они решили на сегодня закончить. Он пожелал всем доброй ночи и направился в выделенные ему апартаменты в Белом Доме.

В Вашингтоне была полночь. В Москве шесть утра. Велика Вероятность, что Милена ещё спит.

Он попробует выкроить время завтра днём. Точнее, уже сегодня.

Медведев снял часы, разделся и направился в душ. Он любил воду. Она словно смывала с него всю грязь, собранную за день. Не только физическую.

Президент не стал задерживаться под живительным потоком. Уже через пять часов его ждал такой же изматывающий день, как сегодня.

Он сорвал полотенце и на ходу вытираясь, пошёл в спальню.

- Йена, - произнёс он, обнаружив на своей постели одну из самых разыскиваемых Интерполом международных преступниц.

Они познакомились, когда он застукал её, роющуюся в своём ноутбуке. Девчонка была не из робких. Наглая. Отважная. Любящая ходить по острию ножа. И чертовски умная.

Она лишь нагло усмехнулась, когда оказалась обнаруженной. И попыталась его отвлечь. Сначала атаковав, чем совершенно обескуражила, на что и был расчет, а затем, когда свалить президента не удалось, она применила женскую животную сексуальность.

Впервые он трахнул её прям там. На своём рабочем столе. Пока её прога успешно перекачивала данные с его ноутбука.

Однако уйти ей пришлось всё же с пустыми руками.

После этого она наведывалась ещё пару раз. Но уже не за данными.

У него всегда вставал, едва он её обнаруживал.

Но не сейчас.

– Хорошо, что в этот раз ты взломала охранную систему не Кремля, - холодно начал Медведев, намотав полотенце на бёрда. - Это не укрылось от её внимания. Не полотенце. Не отсутствие реакции на её появление. Идеальная бровь изумлённо изогнулась. – У меня в стране уже не осталось специалистов, которыми бы я мог заменить тех, кого приходится увольнять после очередного твоего визита, - продолжил диктатор.

- Я уже говорила тебе, что это бессмысленно, - хитро, сладострастно улыбнулась взломщица, словно невзначай потянувшись как кошка. – Не за уникальные же акробатические трюки в постели меня разыскивает Интерпол, - напомнила она ему на всякий случай о совместно проведённых горячих ночах. - Не существует системы, которую бы я не взломала, и помещения, в которое бы не смогла проникнуть.

- Как будто тебе можно было когда-нибудь верить на слово, - холодно отозвался один из самых могущественных людей на планете.