В ответ на подобные рассуждения Мазумдар посоветовал отсталым крестьянам применить систему герао. Герао называется такая ситуация, когда толпа бедняков окружает местного джотедара и держит его, стиснув в кольцо на солнцепёке. При этом люди вокруг землевладельца-богача сменяют друг друга, а сам он лишён возможности покинуть пределы круга, и вынужден стоять часами, не имея возможности ни пить, ни есть, ни справить естественные потребности. Так он постепенно сходит с ума или умирает от солнечного удара, но никто конкретно в этом не виноват, и ничья душа не обречена при следующих реинкарнациях воплотиться в образе змеи или паука. И религиозные формальности соблюдены, и классовый долг выполнен.

Призыв, брошенный Мазумдаром быстро воплотился в действия: в каждой деревне дистрикта были созданы крестьянские комитеты – фактически силы самообороны. Именем крестьянских комитетов начался захват земли, уничтожались земельные кадастры, отменялся долг ростовщикам, создавались органы революционной власти, выносились смертные приговоры наиболее бессердечным джотедарам и представителям сельской буржуазии.

До поры до времени правительство штата в этот процесс не вмешивались. Ревизионисты, дорвавшиеся до власти в Калькутте, боялись открыто выступить против народа. Они, с одной стороны, разъясняли, что требования крестьян носят «справедливый и демократический характер», с другой стороны – стремились убедить крестьянских лидеров в необходимости «проявлять терпение» и «соблюдать законность». Министры-«коммунисты» стремились всех успокоить: и центральные власти в Дели, и помещиков, и восставших крестьян, и, в первую очередь, самих себя. Но из округа уже началось массовое бегство джотедаров, полицейских, деревенских богатеев. Полиция была запугана настолько, что не смела появиться на территории дистрикта без разрешения «Кришак Самити».

Тогда глава правительства штата, союзник умеренных коммунистов по правящей коалиции, лидер бенгальской националистической партии «Бангла конгресс» А. Мукерджи отдал тайное распоряжение полиции штата проникнуть на территорию дистрикта и разбить лагеря, сконцентрировавшись вокруг опорных баз восставших крестьян.

23 мая произошёл инцидент, в результате которого противостояние в округе перешло в горячую фазу. Группа наксалитов, вооружённых луками и стрелами, напала на полицейских, чтобы отбить арестованных крестьянских лидеров. При этом случайно погиб один из «блюстителей порядка». В отместку через два дня каратели в полицейской форме казнили девять человек, шесть из которых были женщины и двое – дети. Восстание перешло в решающую фазу – начались боевые действия, которые шли с переменным успехом в течение месяца.

21 июня правительство выдвинуло ультиматум, приказав восставшим прекратить сопротивление. В противном случае власти грозили начать широкомасштабную антипартизанскую операцию с применением армейского спецназа.

28 июня «Радио Пекин» с восторгом сообщило о восстании в Наксалбари как о первом этапе вооружённой борьбы индийского народа за революцию под знаменем идей Мао Цзэдуна.

12 июля в округ были введены дополнительные полицейские формирования численностью более полутора тысяч человек. После ожесточённого сопротивления восстание в дистрикте Даржилинг было подавлено, а лидеры повстанцев арестованы.

Анализируя причины военного поражения движения Кану Санъял в качестве основных называл ревизионистскую политику верхушки КПИ(м) и тактические ошибки восставших. Анализ же Чару Мазумдара был гораздо глубже, главную причину военных неудач наксалитов он видел в забвении принципов ведения партизанской войны, сформулированных Мао Цзэдуном. Наксалиты были рассредоточены по территории округа мелкими группами, каждая из них защищала свою родную деревню. Не были созданы опорные базы в лесу, не были сформированы крупные партизанские соединения, партизаны не совершали походов за границы контролируемого района. Но все это стало серьёзной школой для революционного крыла индийских коммунистов. Поражение восстания в Наксалбари стало началом борьбы наксалитов – вооружённой борьбы авангарда индийских трудящихся.

Рождение партии

Организационное оформление авангардной партии шло непростыми путями. Ещё в мае несмотря, на негативную позицию руководства партии, 19 из 39 членов западнобенгальского штаткома КПИ(м) создали «Комитет помощи борьбе крестьян Наксалбари».

Политбюро же ЦК КПИ(м) наоборот приняло 20 июня 1967 года резолюцию, в которой объявило участников восстания «контрреволюционными элементами» и «агентами ЦРУ». 28 июня в Калькутте вспыхнула внутрипартийная потасовка с применением огнестрельного оружия между сторонниками ЦК и сторонниками восставших. Всем стало ясно, что в одной партии они долго не уживутся.

Вскоре поле этого специальным постановлением ЦК из партии были исключены более тысячи наксалитскихруководителей, включая Мазумдара и Кану Санъяла. Сторонники линии на вооружённую борьбу объединились в ноябре 1967 года на конференции в Калькутте во «Всеиндийский координационный комитет революционеров КПИ(м)».

1 мая 1969 года, во время праздничного митинга в Калькутте на площади Сахид Кану Санъял провозгласил создание новой компартии, о необходимости которой столько говорил Мазумдар – Коммунистической партии Индии (марксистско-ленинской).

Согласно учению Мазумдара, авангардная партия должна быть хорошо законспирированной, тайной и немногочисленной организацией. Чтобы слиться с массами, партии не нужно самой становиться массовой и принимать в свои ряды кого попало, для этого достаточно лишь проводить линию масс. Вскоре после провозглашения новая партия провела собрания в крупных городах, участники которых размахивали красными книжечками Мао и призывали к свержению руководства страны. В Западной Бенгалии численность новопровозглашенной партии достигала четырёх – шести тысяч человек, в целом по Индии двадцати – тридцати тысяч, и всё это были проверенные кадры – организаторы, агитаторы, вооружённые борцы. Первый съезд КПИ(мл), состоявшийся в мае 1970 г., проходил вусловиях строжайшей секретности в обстановке усилившихся гонений на партию. Для проведения съезда был арендован специальный дом, который, согласно индийским обычаям, обыкновенно нанимают для свадеб. Конспирация была поставлена так отлично, что не только полиция, но и ближайшие соседи не заметили ничего подозрительного. Слыша доносившиеся до них резкие выкрики и нестройное пение «Интернационала», они наивно полагали, что в здании просто-напросто идёт повальная гульба.

На съезде впервые высветилась проблема, которая в дальнейшем стала причиной раскола КПИ(мл). Все члены партии признавали необходимым проведение «линии Мао Цзэдуна» на отказ от парламентских методов и ведение партизанской войны. Но «линия Мазумдара» – политика уничтожения классовых врагов в деревне – вызвала серьёзные разногласия. Региональное руководство КПИ(мл) в штате Бихар заявило, что следует делать различие между дружественно и враждебно настроенными земельными собственниками, и уничтожать следует только последних. Мазумдар заклеймил подобную позицию как «мягкотелую» и «правооппортунистическую». Городские мелкобуржуазные элементы, подобные деятелям из Бихара, узнававшие об убийствах землевладельцев из газет, и видевшие в этом только негативную сторону, никогда не могли понять, какой пропагандистский эффект оказывают подобные акции на неграмотного, веками забитого нищего индийского крестьянина: когда он вдруг понимает, что господ, которые над ним веками издевались, грабили и унижали – тоже можно убивать. Так пробуждалось и крепло классовое самосознание. И потому никакой пощады имущим классам!

В начале 1968 года противоречия между